Нимфа в камуфляже   ::   Трунина Юлия Александровна

---------------------------------------------

Юлия Александровна Трунина

Нимфа в камуфляже

Пролог.

Из малого является великое,

Как столб огня из искры небольшой,

Как океан из родника пречистого,

Как чаща леса с рощицы одной.

Героями, ведь, сразу не рождаются,

И пусть потом ты славу обретешь,

Ковром под ноги ляжет мир размеренно,

Ты все равно дитем преглупым жизнь начнешь.

И не смотрите так скептически на девочку,

Что защитила, ей чужого, малыша,

Да, от гуся, да, простою палкою,

Но мимо, как другие, не прошла.

Не надо улыбаться снисходительно,

Не подвиг это, и она наград не ждет,

Но из такой вот малой доблести

Прекрасное великое грядет.



Автор не известен.



Рукопись найдена на развалинах скита в Тихих Болотах.



— Ты струсишь! Струсишь! — насмешливо кричал мальчонка лет десяти, корча рожицы и показывая язык. — Ты и до опушки-то не дойдешь, в обморок грохнешься как тетя Кора перед мышью, а уж в лес-то!…

— А вот и нет! Я войду туда! И ничего в этих Болотах страшного нет, — ответствовал ему красный как помидор ровесник. — Это нас няня пугала, что бы мы туда не ходили и не терялись.

— Ага, страшного там ничего нет, только пауки свисают, но тебе и этого хватит, — продолжал ерничать первый.

Не ответив, красный паренек припустил к лесу. Из-за излишней упитанности бежал он неуклюже и тяжело, переваливаясь с ноги на ногу. К тому же мать, все время трясшаяся над единственным чадом, чересчур укутала его, и в то время когда мальчик только подбегал, обливаясь потом, к опушке леса, остальные пятеро детей уже ждали его.

Эта элегантная шестерка смотрелась здесь явно неуместно. Будь это крестьянские детки босоногие и чумазые, в старых отцовских рубахах, подпоясанных бечевками, то еще приемлемо (хотя даже крестьяне старались обходить это проклятое место стороной), но эти были одеты дорого и изыскано. На мальчиках были камзолы с позолоченным шитьем, на ногах туфли с серебряными пряжками, на двух девочках — платья по последней моде со стоячим воротничком и длинным шлейфом, волосы завиты, напудрены и уложены в сложные прически. У одной в руках был веер тонкой эльфийской работы. Такая безделушка стоила, сколько и добрый жеребец, а, судя, по маленькой ручке куплен он был для девочки, а не для взрослой модницы.

— Ну, ты решил дождаться здесь старости? — начал вновь насмешки мальчишка. — Так и скажи, что струсил!

— Ну, Йотер, тебя обвинили в трусости! И ты, как истинный потомок династии Лацских, должен… нет, обязан, это опровергнуть! — с пафосом провозгласил другой паренек, высокий, щуплый и, по-видимому, самый старший из присутствующих.

— Не говоря уже о том, что ни одна уважающая себя аристократка не свяжет свою судьбу с трусом, — добавила стоящая рядом девочка с острым лисьим носиком и мелкими светлыми кудряшками, явно ненатурального происхождения.

— А может нам всем лучше вернуться в замок? — проговорила вторая девочка, умоляюще хлопая большими синими глазами.

— Мой друг не трус и сможет это доказать! — вступился за честь товарища последний член компании. — Правда, Йотер?!

Сам «обвиняемый» хранил скорбное молчание с видом бывалого шпиона на допросе, хмуро разглядывая сумрак леса, который и днем-то привлекал не больше чем мышь мышеловка без сыра, а уж вечером от оного шарахались как бесы от благовоний.

За свою гибельность (болота было раз в десять больше чем леса) и кровожадность (коя проявлялась в лице, то бишь в морде, многочисленной хищной нечисти) лес получил название Тихие Болота, потому как шуметь около него дураков не было.

Попадали сюда либо совсем пропащие, которым нечего было терять, либо авантюристы, которые что-то пытались доказать.

Данный случай исключением не стал.