Ночь эльфов   ::   Фетжен Жан-Луи

Но вот настал день, когда люди забыли древнюю религию и теперь не верили ни во что, даже в нового Бога, несмотря на все старания монахов. Только королевская власть, воплощенная в Фал Лиа, оставалась религией, и жажда этой власти заставляла их верить в то, что они – избранный народ, призванный править миром.

Когда закончилась долгая война с монстрами, Пеллегун, король людей, с помощью своего сенешаля Горлуа составил план, как посеять рознь между эльфами и гномами и тем самым усилить собственное могущество.

Священный талисман гномов был похищен Гаэлем, серым эльфом, членом всемогущей Гильдии воров и убийц, подвластной сенешалю Горлуа. Гномы уже готовились к войне, чтобы вернуть себе Каледвх, но было решено отправить к ним посольство, возглавляемое королевой Высоких эльфов, Ллиэн, в которое вошли представители каждого из трех племен, чтобы попытаться сохранить мир. Но, увы, Гильдия также не оставалась безучастной, и Гаэль, убитый одним из ее членов, примкнувшим к посольству, унес свою тайну в могилу. Единственные уцелевшие посланцы, Ллиэн и рыцарь Утер, слишком поздно поняли, в какую игру их втянули,– слишком поздно, чтобы помешать битве между гномами Черной Горы и эльфами Болотных Земель и попытке жителей Лота, столицы людей, истребить гномов, находившихся там со своим королем Болдуином.

Свершилось непоправимое.

Экскалибур отныне был в руках Пеллегуна, и власть людей над остальными племенами казалась несокрушимой.



Глава 1

Битва

Спокойно и неторопливо, словно серая лава, извергающаяся из недр горы, они шли плотными рядами под знаменами великих гномовских династий. И этот нескончаемый поток вооруженных воинов, постепенно заполнявший равнину, казался еще более устрашающим из-за того, что двигался в полном молчании,– не слышалось ни голосов, ни звука труб. Было еще рано, и первые лучи солнца скользили по траве, образуя над ней тонкие нимбы холодного света, в котором поблескивали капельки росы. Королевский лагерь был разбит на ночь у подножия Красной Горы, и утром люди проснулись, дрожа от холода. Открыв глаза, все они – и рыцари, и простые пехотинцы – почувствовали, как сердца у них сжимаются при виде бесчисленного грозного войска. Все взгляды обратились к королю Пеллегуну и сенешалю Горлуа, которые неподвижно сидели на конях, столь схожие между собой, с длинными седыми волосами, заплетенными в косички, в простых кольчугах под бело-голубыми туниками, такие же холодные и молчаливые, как войско гномов, будто полностью безучастные к происходящему.

Потом все побежали строиться, подгоняемые командирами, ощущая бешеный стук сердца и тяжесть в руках, и на какое-то время повелительные крики, топот и лошадиное ржание заглушили страх. Потом снова наступило ожидание. В центре строя копейщики и пехотинцы, неуклюжие в своих кожаных латах, подбитых гвоздями, слушали монахов, поющих раннюю заутреню, собравшись вокруг огромного распятия. Некоторые крестились. Позади всадники и рыцари завтракали, нарочито выказывая безразличие к мессе, в то время как их оруженосцы, охваченные ужасом, торопливо готовили к сражению боевых коней.

Внезапно словно легкая дрожь пробежала по всему войску людей. Вдалеке, примерно на расстоянии лье от первых рядов королевских лучников, показалась армия гномов, идущих под тяжелый грохот барабанов, Пеллегун склонился к герцогу-сенешалю Горлуа и прошептал ему что-то на ухо. Тот тронул поводья и пустил коня мелкой рысью, по дороге окликая слуг, отвечавших за продовольствие. Они рассеялись по рядам войска, нагруженные корзинами и бочонками, разбрасывая хлеб и разливая вино – даже в подставленные шлемы. Эта неожиданная раздача немедленно вызвала суматоху, и строй нарушился.