Легенда о Макаре   ::   Дан Виктор

Аннотация: Пожилая женщина устраивает на работу свою внучку через старого знакомого. Она приходит в отдел кадров разобраться, почему внучке отказали, и в лице заместителя директора по кадрам узнает сына кулака, бывшего полицаем во время оккупации. Теперь это полковник в отставке и депутат горсовета…

Старушка пишет заявление в прокуратуру. Следователь прокуратуры Михаил Гречка начинает расследование событий 41-42 годов. В ходе следствия выясняется, что в то же самое время полицией того же села был арестован и позже казнен за отказ от сотрудничества с немцами знаменитый сталевар, участник стахановского движения.

Михаилу удалось найти свидетелей, документы и восстановить истинную картину событий пятидесятилетней давности.

---------------------------------------------

Виктор Дан

ЛЕГЕНДА О МАКАРЕ

Посвящается моим родителям

Оживший призрак

Михаил видел перед собой старую худощавую женщину, которой явно не сиделось на стуле. Возраст ее трудно было определить по внешнему виду. Могло быть за шестьдесят, если судить по ее непоседливости и энергии, а могло быть и под восемьдесят, если определять по морщинам на лице.

– Вас зовут Елена Васильевна Голубева.

– Да, с утра было так.

– А меня – Михаил Егорович Гречка, следователь прокуратуры. Сколько Вам лет, если не секрет?

– Какие могут быть секреты в мои годы. Зимой будет семьдесят. А что? Думали больше?

– Если честно, то думал больше.

– Да я пятнадцать лет отработала на сварке. Сначала танки, потом цистерны. Другие вовсе инвалидами стали, а я только лицо себе испортила. Это сейчас сварочные автоматы, вытяжка, респираторы. А во время войны и после: щиток в одной руке, электрод в другой и без вентиляции…. Как вспомнишь, так вздрогнешь! Вы за этим меня вызвали?

– Вызвал по вашему заявлению. Мне поручили разобраться с ним. Вы подтверждаете, что это Ваше заявление? – Михаил протянул старухе лист сероватой бумаги.

Она бегло взглянула на документ и ответила, даже не делая попытки взять его в руки.

– Мое! Чье же еще?!

– Могли написать от Вашего имени, чтобы оклеветать человека. Такое бывает.

– Там всё – правда!

– Меня смущает одна неточность. Вы пишите, что фамилия этого человека Писаренко. Правда имя и отчество совпадают, но по паспорту и другим документам он Писаренков.

– Букву он добавил, было что скрывать. Кулацкий сынок и, говорят, при немцах в полиции служил. Как в кабинет вошла, сразу его узнала. И он меня узнал, по глазам увидела – испугался.

– Давайте по порядку. Зачем Вы пошли к нему на прием?

– Внучку на работу устраивала. Мой бригадир, Анисимов Николай, у него на сварке работала, еще в войну тоже вечерний институт закончил, потом главным технологом стал. Когда Ирина, моя внучка, на дневной не прошла, зачислилась на вечерний. От нее потребовали устроиться на работу. Вот я и пошла к нему. Говорю, Николай, устрой внучку в лабораторию, она на технолога-термиста учится. Он пообещал: для тебя Ленок сделаю. Он меня всегда так называл. Попросил прийти в кадры и оформить документы. У него в техотделе даже вакансия незанятая есть. Потом заявление завизировал. Отдел кадров ее не в лабораторию определил, а оператором в листопрокатный цех. Я к Николаю, что же получается. Он при мне позвонил замдиректора по кадрам. Долго с ним разговаривал, а потом попросил подождать, пока он с директором переговорит. Только я ждать не стала – в войну два года танки варила. Моя фотография вместе с бригадой в музее завода висит, а он моей внучкой дыры затыкает. Видите ли, в листопрокатном высокая текучесть кадров. Прорвалась мимо секретарши и сразу же его узнала. Ах ты, говорю, кулацкая морда. Мой отец вас раскулачивал, а ты теперь опять сверху и его правнучку в грязную дыру загнал.