Лицо в тени   ::   Малышева Анна

«Я же прекрасно знаю эти очки, черт возьми! Два раза зимой, еще раз – в начале весны… Я всегда ей говорила – какой смысл ходить дома в черных очках, когда и ребенку ясно, что муж тебя избил! И я знаю, и родители, и даже соседи знают! Нет, она их надевает и думает, что все шито-крыто!»

– Он меня не трогал, – не оборачиваясь, произнесла Марина, помешивая в горшочке грибы. – Сейчас будем есть.

– Он дома?

– Что ты! – как-то даже радостно возразила сестра. – Да он уже пятый день в отъезде. – Алина не поверила – Марина вполне могла приврать, выгораживая мужа. Но та настаивала на своем: он отправился в очередную командировку, в соседнюю область. Там выставили на продажу большой особняк с участком, требуется провести экспертизу, оценить обстановку. Особняк недостроен, возможно, сильно недостроен… Марина рассказывала все это оживленно, в подробностях не путалась и даже предложила сестре, если та не верит, самой позвонить туда и убедиться. Алина пожала плечами:

– Так у него же сотовый телефон! Ну позвоню я – и что? Почем мне знать, откуда ответит твой Василий – из Тверской области или из соседней комнаты!

Марина возмутилась. Не верят – не надо. В конце концов, она не обязана отчитываться… Но Алина может спросить у детей – те видели, как отец уезжал во вторник, оба были на даче. Василий заскочил сюда на машине, по дороге из Москвы…

– А где же они сами? – спросила Алина.

– Сейчас? – Сестра внезапно замялась. – У мамы…

– Ясно. А ты тут одна?

Марина выключила плиту, заглянула в духовку и осторожно достала противень с курицей. Разрезала птицу, положила в тарелки рис, добавила тушеных грибов. Поставила на стол пиво, свою бутылку принесла с крыльца. Алина поняла: хочет переменить тему. Она и сама собиралась поговорить о другом, но вот эти черные очки… И скованные движения сестры – протягивая за чем-нибудь левую руку, та морщилась от боли. День был жаркий, а на Марине была белая водолазка – с длинными рукавами и поднятым до подбородка воротником. Младшая сестра просто видеть не могла ее в таких водолазках – это значило только одно: накануне супруги опять повздорили, и Василий, конечно, дал волю рукам. Но Марина тщательно прятала свои синяки и никогда на мужа не жаловалась. Если бы дети тоже молчали – никто бы ничего и не знал… И если бы не черные очки…

– И все-таки, что случилось? – Алина даже не притронулась к еде. – Я же вижу – у тебя что-то с плечом.

– А, это я растянула.

– Ну-ка, сними очки, – потребовала Алина. – Если у тебя не подбиты глаза – зачем они?

Но Марина уткнулась в тарелку. Некоторое время она пыталась есть, молча, сосредоточенно, явно призывая сестру последовать своему примеру. Над столом кружила оса, нагло примеряясь, какое блюдо выбрать себе на ужин. Маленький черный пудель улегся перед остывающей плитой и, шумно вздохнув, положил голову на лапы. Алина открыла пиво.

– В один прекрасный день он просто тебя убьет. Возможно, на глазах у детей.

– Ну перестань…

– Что – перестать? Кто весной заставил тебя уволиться с работы? Только потому, что тебе нравился твой начальник, а ему не нравился! Слишком молодой и симпатичный и почему-то тебе не хамил, да?! Хороший повод избить жену и испортить ей карьеру!

Марина продолжала есть молча, как будто ничего не слышала.

– А перед Новым годом? А на твой день рождения? Ты даже гостей не можешь позвать каких хочешь! Только баб, старых проверенных подруг! Он же у тебя больной!

– Он меня любит, – убежденно и даже гордо ответила Марина.

– А кто в этом сомневается? Только он дурак. А ты дура, что с ним живешь!

– У тебя все дураки, – не выдержала Марина. В ее голосе уже слышались слезы. – А у нас двое детей, семья… Ты же не знаешь, что это такое!

Око за око – теперь замолчала младшая сестра. Она отпила пива, взялась за вилку и тут же положила ее на место.

– Ага, пусть я старая дева, но не хожу дома в солнечных очках! Кстати, я не понимаю, зачем ты их нацепила?!

И, желая оставить за собой последнее слово, принялась за курицу. Сестра ничего не ответила.