Песнь Хомейны   ::   Роберсон Дженнифер

---------------------------------------------

Дженнифер Робертсон

Песнь Хомейны

ЧАСТЬ 1

Глава 1



Я вглядывался в снежную круговерть, пытаясь различить в ней Финна. Он ехал впереди меня на маленьком степном пони, таком же, как и у меня – с той только разницей, что мой степнячок был мышастым, а его – гнедым. Сейчас и пони, и всадник казались лишь расплывчатым темным пятном среди метели. Ветер хлестал меня по лицу, чтобы Финн услышал меня в реве ветра, нужно было кричать во весь голос. Так я и сделал: стянул с лица защищавшую его от мороза и снега шерстяную ткань, поморщился, когда ледяные иголочки впились в кожу, и заорал во весь голос:

– Ты что-нибудь видишь? Размытое пятно приблизилось, приобрело большую четкость очертаний: Финн остановил своего пони и обернулся в седле. Как и я, одет он был в кожу, шерсть и меха, и похож был больше на большой сверток, чем на человека. Но, впрочем, Финн, пожалуй, и не был человеком в обычном понимании этого слова: он был – Чэйсули.

Он открыл нижнюю часть лица. Бороды у него не было – у Чэйсули она не растет, это у них в крови что-то, как объяснял мне сам Финн. Я же в наших скитаниях успел отрастить основательную бороду – некогда было заниматься бритьем, да и узнать меня в таком виде было сложнее. Однако недостаток растительности на подбородке Финна с лихвой возмещали густые волосы, черные, как вороново крыло, они развевались на ветру и служили прекрасным обрамлением его бронзово-смуглому точеному липу – в профиль Финн чем-то напоминал хищную птицу.

– Я послал Сторра вперед – искать какой-нибудь ночлег для нас, – крикнул он в ответ. – Если среди всего этого снега найдется хоть какое-то укрытие, он его разыщет.

Я невольно перевел взгляд в сторону леса: там, рядом со следами копыт наших скакунов, уже почти заметенных бураном, виднелась цепочка следов волка.

Большие следы, и расстояние между ними указывает на размашистый бег крупного зверя – хотя сейчас это только цепочка ямок, полузасыпанных снегом. Тем не менее, следы эти ясно указывали на присутствие лиир Финна – и подчеркивали необычность моего спутника: какой еще человек мог бы отправиться в путь вместе с волком? Кроме того, следы эти выдавали и мое присутствие: кто еще мог взять в попутчики Изменяющегося?

Финн не сразу продолжил путь. Он молча ждал, пока я поравняюсь с ним, его лицо было по-прежнему открыто ветру, он щурил глаза, зрачки его были расширены – но все равно было видно, что их радужка чистого, яркого желтого цвета. Не янтарного, не золотого, не медового – желтого.

Такие глаза люди называют глазами зверя. И я лучше многих знал, почему.

Я зябко передернул плечами, выругался, пытаясь пятерней вычесать из бороды набившийся в нее снег. Все последнее время мы провели в теплых восточных землях, конечно, возвращение домой было для меня радостью – но когда родная земля встречает тебя снежными бурями и лютым холодом, тут уж не до теплых чувств. Я уже и забыл, как можно ходить, не напяливая на себя чудовищное количество мехов…

И все же – я не забыл ничего. В особенности, кем я был.

Заметив мою дрожь, Финн ухмыльнулся, обнажив белые зубы в беззвучном смехе:

– Что, уже устал от всего этого? Ничего, по крайней мере, в залах Хомейны-Мухаар ты вряд ли будешь дрожать от холода или жаловаться на бураны и метели.

– Мы еще даже не в Хомейне, – напомнил ему я, может, все это предрассудки, но мне не нравилась та легкость, с которой он говорил о моем возвращении домой, – а уж о дворце моего дядюшки и говорить нечего.

– О твоем дворце.

Мгновение Финн изучающе разглядывал меня, взгляд его был серьезен. Сейчас он был разительно похож на своего брата.