Пятая голова Цербера   ::   Вульф Джин

Когда я был совсем маленьким, мне в голову часто приходила мысль, что раз отец написал столько книг, то уж некоторые из них обязательно

- 4

должны быть здесь. Я забирался почти под самый купол и искал их там. Поскольку библиотекари очень своеобразно располагали книги по своему усмотрению, всегда была возможность найти что-то, на что раньше не обращал внимания. Полки возносились высоко над головой, и когда я чувствовал, что за мной никто не наблюдает, то лазил по ним, как по лестницам. Если на полке не было места, чтобы поставить ногу, я ставил ее прямо на книги. Время от времени они слетали на пол, где лежали до нашего следующего посещения, и это говорило о том, что работники библиотеки редко забирались сюда. На полках всегда царил беспорядок, особенно на тех, куда было легче всего добраться.

В один прекрасный день я забрался на полку, которая была выше всех в библиотеке.

Там я нашел место, где стояла - не считая книги по астронавтике "Космический корабль в милю длиной" какого-то немца - в единственном экземпляре "Понедельники или вторники", опертая на книжку об убийстве Троцкого, а также рассыпавшийся от ветхости томик рассказов Вернона Бинга, который находился не на своем месте.

Я никогда не находил книжек отца, но не жалел о том, что приходится путешествовать по полкам. Если Дэвид был со мной, то мы вместе бегали по переходам вверх и вниз, следили за перемещениями мистера Миллиона и гадали, что будет, если свалить на него тяжелую полку с книгами. Дэвид обычно ковырялся в интересовавших его книжках на нижних полках, а я забирался на самый верх, под купол, почти упираясь в него головой.

Вокруг ржавой платформы, немногим более широкой, чем полка, на которой я сидел, шел ряд круглых отверстий. Жестяная стена, в которой они были проделаны, была такой тонкой, что, когда я отгибал заржавевшие листы, то мог высунуть голову наружу. Там свистел ветер, кружили птицы и подо мной простирался громадный купол.

На западе я различал наш дом, который отличался от остальных высотой и апельсиновыми деревьями, растущими на крыше.

На юге были видны мачты кораблей в порту, а в хорошую погоду и в соответствующее время суток даже белые гривы прилива или отлива между полуостровами. Я очень хорошо помню, что как-то, глядя на юг, я заметил огромный гейзер воды, освещенный солнцем - это садился на воду звездолет.

На западе и востоке начинался центр города с крепостью и большим рынком, а дальше были видны леса и горы. Однако, рано или поздно, независимо от того, был ли со мной брат, мистер Миллион звал к себе. Мы должны были идти с ним в одно крыло библиотеки, и там он показывал нам какую-нибудь научную книгу. Начиналось наше учение. Отец настаивал, чтобы мы занимались химией и биологией. Под руководством мистера Миллиона мы постигали премудрости этих наук. Моим любимым предметом была биология, Дэвид же тяготел к языкам, литературе и праву. Но крое этих предметов, мы изучали также антропологию, кибернетику и психологию.

Обычно мистер Миллион выбирал для нас самые важные книги на несколько следующих дней и просил, чтобы мы сами дополнительно изучили еще несколько. Потом мы проходили в тихий закуток читального зала, что был стол, кресла и достаточно места, чтобы начать наши занятия. С началом урока Дэвид ракрывал на коленях иллюстрированные "Рассказы из Одиссеи". Мистер Миллион не видел этого, а Дэвид смотрел на него с полным вниманием. Солнце светило наискость на стол из высокого окна, выявляя носившуюся в воздухе пыль.

- Интересно, кто-нибудь из вас обратил внимание на каменные орудия в зале, где мы были минуту назад?

- 5

Мы кивнули.

- Они были сделаны на Земле или здесь, на нашей планете?

Вопрос был хитрый, но вместе с тем легкий.

- Ни то, ни другое, - сказал Дэвид.