Арсен Люпен - благородный грабитель   ::   Леблан Морис

Ганимар машинально исполнил просьбу и лезвием ножа разбил яйцо. У него вырвался удивленный возглас. В скорлупе пустого яйца оказался клочок голубой бумаги. По просьбе Арсена он развернул его. Это была телеграмма или, скорее, часть телеграммы, от которой оторвали почтовые штемпели.

"Договор заключен. Сто тысяч монет уплачено. Все хорошо", - прочел Ганимар.

- Сто тысяч монет? - спросил он.

- Да, сто тысяч франков! Мало, но впрочем, времена тяжелые... А у меня так много общих расходов! Если бы вы знали, каков мой бюджет... бюджет большого города!

Ганимар встал. Плохое настроение улетучилось. Он задумался на несколько секунд, окинул одним взглядом все дело, чтобы отыскать в нем слабое место. Затем тоном, в который он, не скрывая, вложил все свое профессиональное восхищение, произнес:

- К счастью, таких, как вы, и дюжины не наберется, иначе пришлось бы закрыть нашу лавочку.

Арсен Люпен изобразил самую простодушную мину и ответил:

- Ну что вы! Просто хотелось немного развлечься, чем-то заполнить свободное время... тем более что операцию можно было с успехом осуществить лишь при условии, что я буду находиться в тюрьме.

- Как! - воскликнул Ганимар. - Ваш процесс, защита, следствие - разве этого недостаточно для вашего развлечения?

- Нет, ибо я решил не присутствовать на моем процессе.

- О! О!

Арсен Люпен, не спеша, повторил:

- Я не буду присутствовать на моем процессе.

- В самом деле?

- Ну подумайте, мой дорогой, неужели вы допускаете, что я буду гнить на сырой соломе? Вы меня обижаете. Арсен Люпен проводит в тюрьме столько времени, сколько ему нравится, и ни минутой больше.

- Может быть, разумнее начинать с того, чтобы не попадать сюда, - с иронией возразил инспектор.

- А! Месье насмехается? Месье вспоминает, что он имел честь арестовать меня? Так знайте же, мой уважаемый друг, что никому, в том числе и вам, не удалось бы задержать меня, если бы в этот критический момент мое внимание не было поглощено чем-то более важным.

- Интересно.

- На меня, Ганимар, тогда смотрела женщина, а я любил ее. Понимаете ли вы глубокий смысл этого факта: на вас смотрит женщина, которую вы любите? Остальное для меня почти не имело значения, клянусь вам. Именно поэтому я и нахожусь здесь.

- И довольно давно, разрешите вам заметить.

- Сначала я хотел забыть. Не смейтесь: приключение было очаровательным, и я до сих пор храню о нем трогательное воспоминание... Кроме того, я немного неврастеник. В наши дни жизнь проходит в таком лихорадочном темпе! И в определенные моменты надо устраивать для себя то, что называется "изоляционной терапией". Тюрьма - превосходное место для такого рода лечения. Оздоровительный курс здесь проводится со всей строгостью.

- Вы издеваетесь надо мной, Арсен Люпен, - заметил полицейский.

- Ганимар, - отчеканил Люпен, - у нас сегодня пятница. В следующую среду я приду к вам выкурить сигару на улицу Перголези в четыре часа дня.

- Я жду вас, Арсен Люпен.

Как два добрых приятеля, отдающих друг другу дань заслуженного уважения, они обменялись рукопожатием, и старый полицейский направился к двери.

- Ганимар!

Сыщик обернулся.

- В чем дело?

- Ганимар, вы забыли свои часы.

- Часы?

- Да, они как-то попали в мой карман.

И он возвратил их с извинениями.

- Простите меня... дурная привычка... Ведь вовсе не обязательно лишать вас ваших часов только потому, что у меня отобрали мои. Тем более что здесь у меня оказался хронометр, на который я пожаловаться не могу, он вполне устраивает меня.

И Люпен достал из ящика стола большие золотые часы в тяжелом и удобном корпусе, украшенные увесистой цепочкой.

- А эти часы из какого кармана? - спросил Ганимар.

Арсен Люпен мельком взглянул на инициалы.

- Ж.Б....