Последний неандерталец   ::   Грешнов Михаил

Тщетно хватаю снежные комья, они вспыхивают в руках белым дымом... Рюкзак то оказывается перед глазами, то колотит меня по спине. Кругом стон и шелест, небо и горы пляшут, солнце шарахается вверх и вниз. Но страха почему-то не чувствую: каждый толчок сигнализирует мне, что я жив, и я жду следующего толчка, чтобы убедиться, что еще жив. И если я не стерт в порошок, то, наверное, потому, что нахожусь на самом верху лавины. Так продолжается до бесконечности... Но вот меня с силой ударяет о снеговую подушку, бросает ногами вперед в сугроб...

Сознание возвращалось ко мне медленно. Сначала я почувствовал боль во всем теле. Потом ощутил, что лежу не в сугробе, руки и ноги мои свободны. Вокруг тишина. Лавина заглохла, опасности нет... Тишина удивительно мягкая.

И вдруг в тишине кто-то дышит. Склоняется надо мной, сдерживает дыхание. Зверь?.. Открываю глаза и в упор встречаю точки зрачков - колючих, как иглы. Горячая волна охватывает меня, приподнимает... Зрачки еще ближе. Нестерпимая боль опрокидывает меня на спину, опять все тонет во тьме...

Но как ни коротко виденное, оно осталось в мозгу. Зрачки оттенялись коричневым ободком на серых, похожих на мрамор белках; над ними - выдвинутые вперед брови, слитые в общий надглазный вал, и за ним - ничего: лба нет... Коричневая, собранная в морщины кожа. Губы едва прикрывают зубы, плоский нос, подбородок скошен, шеи нет, голова приросла к плечам... И все же это не морда зверя, это лицо!.. Больше того: оно покривилось, придвинулось ко мне, губы раскрылись:

- Йа-а...

Никогда в жизни я не встречал такого лица!.. Может быть, это бред, нахлынувший вместе с обмороком? А если не бред?..

И еще краешком глаза я заметил, что лежу в ущелье. Небо над ним точно река, несущаяся в вышине...

Очнулся я от ударов камня о камень. Рядом никого не было. С трудом поднимаюсь с земли и, держась за камень, делаю несколько шагов по ущелью. Вижу его. Он сидит на земле и ест.

Отрывает куски от туши, в сумерках не могу различить, что перед ним: горный баран?.. Кости дробит на камне... Я смотрю на него, пока он не оборачивается ко мне. Тогда я сползаю с камня на землю.

Пытаюсь собраться с мыслями: как я сюда попал? Один в ущелье я прийти не мог. Меня кто-то привел или принес. Он?.. Рядом рюкзак, веревка... Несколько минут я занят веревкой. Конец ее не разорван, не перетерт. Он отрезан ножом. Гладко и чисто - одним ударом... Почему-то не удивляюсь: уж очень хотелось Тедди в яхт-клуб, и только...

Спиной ощущаю камень. Это приятно: спина болит, холод камня успокаивает боль... В ущелье темнеет, а вершины горят на солнце. Небо синее, с лиловатым оттенком - такое оно в Гималаях, когда предвещает долгую безветренную погоду... Будут ли меня искать? Тедди, конечно, скажет, что я погиб.

От размышлений меня отвлекли шаги. Это он. Подходит, протягивает что-то. Пальцем ощущаю липкое и холодное. Мясо. В первый момент хочу отшвырнуть кусок, но сдерживаюсь, беру. Слышу сопение, шаги удаляются. А я держу и не могу бросить мясо, будто оно приросло к рукам. Этот кусок с шерстью и кожей - не только дар и не только пища, это акт человечности. Зверь мог найти меня на снегу, мог притащить в логово, мог пренебречь мной как добычей. Но спасти и накормить слабого может только человек.

Теперь я не боюсь.

Встаю и, волоча за собой рюкзак, иду туда, где он ел. Он еще там. Останавливаюсь шагах в трех от него:

- Можно с тобой... Адам?

Молча он принимает имя, сорвавшееся у меня с губ. Молча укладываемся на ночь.

Утром готовлюсь идти с Адамом. Веревку я бросил. Из рюкзака вынул счетчик, теперь ненужный, чтоб не давил плечо...

Мы вышли из ущелья навстречу солнцу. Впереди был пологий спуск в долину, зажатую между хребтами, позади снег, заваливший расселину. До ущелья, которое мы покинули, лавина не дотянулась.