Медный всадник   ::   Вересов Дмитрий

Не хотела, чтобы ее записали в истерички.

Впрочем, ее настороженно-неприязненное отношение к Акентьеву несколько ослабло с тех пор, как тот обзавелся семьей. Альбина уже знала от Олега, что Ксения не ребенок Переплета. Учитывая цвет кожи малышки, Александру можно было только посочувствовать. Это только в старом слюнявом фильме «Цирк» с Орловой в главной роли кто-то говорил, что в стране Советов можно безбоязненно рожать и черных, и в полосочку. На практике дело обстояло несколько иначе. Впрочем, Переплет не жаловался. Нес свой крест со спокойствием сильного. Он производил впечатление человека, крайне довольного своим положением и уверенного в своем будущем. И умел внушать уверенность другим. Альбина понимала, что они с Олегом очень многим ему обязаны и ничего тут не попишешь. Слов из песни, как говорится, не выкинешь.

Марлен Вихорев посмеивался над молодыми и называл их нэпманами. Альбина сама долго не могла поверить, что все это всерьез – бизнес, кооператив. Что и дети ее смогут «унаследовать» это дело. Совсем как при царском режиме! А разговор о детях был отнюдь не теоретическим. Олег считал, что самое время завести ребенка – все его знакомые уже были отцами. Альбину несколько задевало такое отношение, можно было подумать, что главное для него – не выглядеть белой вороной в глазах этих знакомых. Впрочем, она и сама давно с завистью следила за молодыми мамами, вывозящими в разноцветных колясках свои ненаглядные чада.

Слова в то время у них не расходились с делом.

– У вас будет двойня! – спокойно сказала докторица в женской консультации.

Сказала, как будто ничего ровным счетом не произошло, а Альбине тогда показалось, что мир вдруг переменился, что она сама после этих слов стала иной, да и все вокруг тоже стали немножечко иными. Словом, произошел небольшой сдвиг по фазе, как она потом сама говорила, описывая свое состояние в этот момент.

А она часто его вспоминала, переживала снова и снова. Вспоминала удивленные глаза отца – Марлен был горд за нее. Горд и рад. Казалось, даже больше рад, чем Олег. Тот был слишком занят, и его восторг прозвучал как-то неискренне и обидно. К счастью, Швецов сам это почувствовал и все последующие дни старался проявлять внимание к жене. Даже в ущерб собственным делам.

И заслужил прощение. Более того, Альбина стала, в конце концов, умолять его заняться кооперативом, а не закупать для нее оптом цветы и книги о материнстве. Ведь на нем держалось теперь не только их собственное благосостояние, но и будущее их детей. А нужных книг в доме, слава богу, хватало.

Переплет каким-то неведомым никому образом проведал о грядущем счастливом событии и поинтересовался у Альбины – не собирается ли она крестить детей, предложив выступить в роли крест-ного.

– Не боишься последствий? – спросила Альбина.

– Каких?! – усмехнулся он.

Действительно, советское государство с недавних пор стало признавать, что не все на свете можно объяснить с позиций материализма. Вера должна была помочь гражданам пережить переходный период. Скоро, очень скоро стройными рядами потекут в церкви чиновники всех рангов, а без благословения не обойдется, как в старые добрые времена, ни одно общественное мероприятие. Ну, а Переплет, как обычно, опережал свое время, в чем и признался без ложной скромности.

– Только совсем немножечко! – он показал пальцами, насколько он опережает. – Слишком быстро бежать не стоит, да и не дадут!

Как раз наступал май. Зима унесла с собой все печали, и Альбине Швецовой казалось, что свою долю испытаний она уже вытерпела. Может быть, искупила даже какой-то неведомый грех в прошлой жизни?!

На другой день после родов Переплет прислал розы. Это было очень трогательно.