Мегрэ и одинокий человек   ::   Сименон Жорж

Что же касается рук, таких ухоженных, с маникюром на ногтях, то трудно было представить такие руки у человека, копающегося в мусорных баках.

А ведь этот человек явно занимался данным делом, причем долго. Вся комната была завалена самыми невероятными предметами. Почти все были поломаны.

Старая кофейная мельница, тазики с отколотой эмалью, мятые или дырявые ведра, керосиновая лампа без фитиля и керосина, непарная обувь.

— Надо будет составить полный список всего этого…

У стены была раковина, и Мегрэ безуспешно покрутил кран. Как он и полагал, воду уже отключили. Электричество и газ тоже, как всегда поступают в предназначенных на снос домах.

Как долго этот человек жил здесь? Одно ясно — достаточно долго, чтобы собрать это старье. Ни соседей, ни консьержку не расспросить по причине отсутствия таковых. Комиссар округа вышел на лестничную площадку и обратился к малышу Николье:

— Хочешь помочь? Тогда спускайся на улицу и, когда через несколько минут приедут господа из полиции, проводи их сюда…

— Да, месье…

— Не забудь их предупредить, что на лестнице не хватает ступенек.

Мегрэ ходил туда-сюда по комнате, дотрагиваясь до некоторых предметов, и таким образом обнаружил кусок свечи и коробку спичек. Свеча была прилеплена к щербатой чашке.

Впервые за все время работы в полиции комиссар видел подобное зрелище, и одно удивление сменялось другим.

— Как его убили?

— Несколько пуль в грудь и живот.

— Крупный калибр?

— Средний… Похоже, тридцать второй…

— В карманах пиджака ничего?

Он представлял себе, с каким отвращением комиссар, такой элегантный, такой изысканный, обыскивал грязные лохмотья.

Пуговица, обрывки веревки, кусок черствого хлеба…

— Денег нет?

— Две двадцатипятисантимовые монеты…

— А в брюках?

— Грязная тряпка, которая, должно быть, служила ему носовым платком, и окурки в коробочке для пастилок от кашля.

— Бумажника нет?

— Нет…

Даже у клошаров с набережных, ночующих под мостами, есть в кармане бумаги, хотя бы удостоверение личности.

Вернувшийся Торранс был ошеломлен не меньше Мегрэ.

— Они сейчас приедут…

И действительно, Мере и его люди из отдела экспертизы поднялись по лестнице следом за малышом Николье. Они с изумлением смотрели по сторонам.

— Убийство?

— Да… Самоубийство исключается, поскольку оружия в комнате нет.

— С чего начнем?

— С отпечатков пальцев, их надо немедленно отправить на идентификацию.

— Жаль пачкать такие ухоженные руки…

Тем не менее отпечатки с убитого сняли.

— Фотографировать?

— Само собой…

— Слушайте, а этот малый — красивый мужик и небось крепким был…

Послышались осторожные шаги заместителя прокурора, следователя Кассюра и секретаря. Все трое ошеломленно разглядывали представшее перед их взглядами зрелище.

— Когда его убили? — спросил прокурорский работник.

— Скоро узнаем, потому что доктор Лагодинек уже приехал.

Доктор был молод и полон энтузиазма. Он пожал руку Мегрэ, поздоровался с остальными и подошел к колченогой кровати — еще одной развалюхе, притащенной убитым с улицы или какого-нибудь пустыря.

Они с тревогой посматривали на пол, потому что сейчас, когда в комнате набралось несколько человек, доски так прогибались, что становилось страшно: не провалятся ли они.

— Мы рискуем слететь на этаж ниже… — заметил молодой врач.

Он дождался, пока труп сфотографируют, чтобы начать свой осмотр. Обнажил грудь, и показались входные пулевые отверстия.

— Три огнестрельных, дистанция — минимум метр.

Убийца тщательно целился, жертва, возможно, спала.

Иначе пули не легли бы так кучно.

— Смерть наступила мгновенно?

— Да — был задет левый желудочек…

— Как вы думаете, ранения сквозные?

— Отвечу, когда переверну его…

Ему помог один из двух фотографов.