Путевые записки эстет-энтомолога   ::   Забирко Виталий

Крылатые достигали его довольно быстро, а вот бескрылым приходилось взбираться по стене; но все они, оказавшись на потолке, замирали в полной неподвижности. Некоторые срывались, но, побарахтавшись на полу, упрямо возобновляли свой крестный ход. К счастью, на кровать влезали немногие, чутьем угадывая более короткий путь.

Через час, когда консул заглянул в комнату, потолок был почти полностью облеплен насекомыми. В некоторых местах они висели в два-три слоя, и я с замиранием сердца покорно ждал, когда эта хитиновая масса не выдержит собственного веса и рухнет.

Консул с изумлением уставился на потолок, перевел недоумевающий взгляд на меня и вдруг неудержимо расхохотался. Хохоча, он подошел к окну и распахнул его настежь. И именно тогда вся масса насекомых рухнула вниз.

Брезгливые не становятся энтомологами. Но только идиоту может понравиться, если ему на голову высыплют ведро живых, копошащихся тараканов. Словно ошпаренный, я соскочил на пол и стал лихорадочно стряхивать облепивших меня насекомых, меся ногами кашу из хитиновых панцирей и трахей. Ниобе залился совсем уж истерическим хохотом.

Через минуту, смахнув с себя большую часть насекомых, я вдруг с изумлением обнаружил, что они лежат на полу абсолютно неподвижно — большинство лапками вверх. Я недоуменно посмотрел на Ниобе.

— Д-дневная диапауза, — все еще давясь смехом, пояснил консул. — Выше двадцати восьми градусов местные насекомые впадают в спячку. Будь осторожнее в следующий раз с настройкой кондиционера — не буди спящих пауков!

Я не стал объяснять консулу, в чем состоит разница между насекомыми и паукообразными — тем более что Arachnida здесь тоже встречались, — подобрал с пола носки, вытряхнул застывших в диапаузе насекомых из ботинок и на цыпочках, держа ботинки и носки в руках, пошел в душевую. Мне была известна особенность пиренских насекомых во время дневной жары впадать в спячку, но то, что биологический хронометр подскажет им, что еще не вечер, и для продолжения диапаузы погонит на потолок — самое жаркое место в комнате, — оказалось новостью. Представляю, что здесь творится ночью!

Когда я вышел из душевой, Ниобе сидел на подоконнике и болтал ногами, а один из аборигенов заканчивал сметать насекомых в большой пятиведер-ный чан, трамбуя их веником, так как в чан они уже не помещались.

— Спасибо, Урма, — сказал консул. — Можешь идти.

Абориген, крякнув от натуги, взгромоздил чан себе на голову и вышел.

Ниобе соскочил с подоконника, закрыл окно и выставил регулятор кондиционера на тридцать градусов.

— Жарковато, — сказал он, — зато насекомых не будет. А теперь — прошу ко мне.

В своем кабинете он усадил меня в кресло, включил телеканал Галактического вещания и приготовил пару коктейлей. Как я давно заметил, включенный экран телеканала великолепно справляется с ролью коммуникационного связующего во время застолья. Вроде бы его никто и не смотрит, и не слушает, но он прекрасно заполняет паузы в разговоре, а иногда и направляет русло беседы.

— «Пирена», — сказал Ниобе, протягивая мне узкий стакан. — Я назвал этот коктейль «Пирена». Кроме земной водки, все остальные составляющие из местных трав. Ручаюсь, тебе понравится.

Коктейль мне действительно понравился. В меру пряный, алкоголя чуть-чуть, кислинки и сладости как раз по моему вкусу. Но в названии коктейля консул был не оригинален. Почти на каждой из полусотни планет, где мне довелось побывать, гостеприимные хозяева считали своим долгом угостить коктейлем из местных ингредиентов. И за редким исключением все эти коктейли носили название планеты.

— Как ты уже убедился, — улыбнулся Ниобе, — работы здесь для энтомолога непочатый край. Я пожал плечами.

— Как сказать. Боюсь, вы ошибаетесь.