Самсон-двенадцать   ::   Дмитрук Андрей

Глаза, руки, чудовищные плечи, обтянутые пестрым свитером, - все говорило о спокойствии уверенной, отдыхающей силы. Этот человек мог раздробить кулаками бетонный дзот. Он неуклюже держал в лапах ложечку и ел "комету", политую приторным сиропом.

Декабрь был взорван рождением "Самсона-4". "Правда" посвятила ему двести строк на первой странице. Американцы рассказывали по радио о своей мускульно-летательной системе "Бенбайр-Снарк", но кажется, радиопередачей дело и кончилось. Интервью с Валерием Ровным транслировалось по Всемирному кольцу телевизионных спутников.

После этого "Самсоны" стали рождаться один за другим с промежутком в два-три месяца.

Мы видели Валерия только по телевизору. Сначала он стал шарообразным, с какими-то гибкими отростками на плечах. Потом превратился в сложное сплетение деталей, имевшее общий вид двояковыпуклого диска. Потом уже совсем во что-то невообразимое.

Зоя плакала у меня на плече, заглушая очередное сообщение ТАСС. Одиннадцатая модель "Самсона" могла летать со скоростью света, могла питаться любым видом энергии. Сознание Валерия было переписано на новые, усовершенствованные клетки нового, усовершенствованного мозга. Теперь тот, кто был раньше Валерием Ровным, видел в инфракрасном и ультрафиолетовом свете, принимал и изучал радиоволны, намагничивал железо, прикосновением пальца пускал в ход электромоторы и ускорял рост деревьев, светился в темноте ярче солнца, производил десять миллионов операций в секунду - будь то сочинение стихов или решение математической задачи, - носил в памяти буквально все, что было написано во всех книгах Земли, и никогда ничего не забывал.

В один прекрасный день я узнал из газет (а не узнать было трудно, потому что, если вы помните, все касающееся экспериментов Ровного излагалось особым шрифтом под самым названием газеты, начиная от всесоюзных и кончая заводскими многотиражками), узнал, что герой-экспериментатор Валерий Ровный готовится к дальнему полету.

Цель - звездная семья Центавра.

Позже позвонила Зоя и срывающимся голосом заявила, что добьется свидания. Не знаю, как и с чьей помощью, но она встретилась с Валерием за десять часов до его отлета.

Встреча произошла в саду нового здания Комитета по космическим исследованиям. Зоя стояла на сумеречной аллее, разгребая носком сапожка слежавшийся снег. Мартовские липы с обрубленными ветками были черны и монолитно неподвижны. На обледенелую дорожку тихо, как пустой парашют, слетел кибернетический бог, обросший сверкающими чудесами, "Самсон-одиннадцатый". Он весь пульсировал, то сжимаясь в шар, то растягиваясь в колонну, выбрасывал хрустальные усы-антенны, серебряные воронки-уши, водил вокруг Зои огненные хороводы глаз...

И девушка крикнула отчаянно, так, что эхо ее звонкого голоса прокатилось по всему парку:

- Валера! Валерочка!..

"Самсон" ответил ровным, бархатным громом:

- Внимание! В целях дальнейшего совершенствования я освобождаюсь от ненужной мне детали, дублирующей некоторые мои системы.

Зоя видела, как бегут со всех сторон, пробираются сквозь кусты люди, люди в защитных костюмах и масках. "Самсон" вдруг развернулся, как гигантский прозрачный лотос, стоящий на одном из лепестков, и взлетел в небо, а на дорожке осталась голая, лежащая ничком фигура. Кто-то взял девушку за локоть, подвел поближе. Человек приподнялся на худых руках, оторвал грудь от снега и позвал, щурясь навстречу прожекторам:

- Зоя, иди сюда... Экая сволочь "Самсон"! Меня, отца родного, дублирующей деталью...

Вот, собственно, и все. Сегодня все мы встречаемся в восемь вечера на станции метро "Дзержинская". Походим по улице Горького, придумаем, что делать...

А "Самсон-одиннадцать", между прочим, полетел.