Молчание солдат   ::   Самаров Сергей

Белые люди всегда рвутся к власти. И все твои желания направлены только на это… Даже маленькие желания. Как сегодняшнее. То самое, что привело меня сюда… – Язык пришельца – почти хороший английский. Голос хриплый, с многочисленными трещинками и оттого слегка вибрирующий.

На голос выходит из дома доктор Нганга. И стремительно спускается на аллею, чтобы поприветствовать нового гостя. Они говорят на каком-то непонятном наречии, и Маккинрой улавливает только отдельные слова. Он знает много языков, в том числе даже такие экзотические, как суахили [2] . Но сейчас разговор двух негров ведется на странной смеси английского и французского, суахили и еще какого-то непонятного гортанного языка, скорее всего, вымершего карибского [3] . Маккинрою перед поездкой сюда говорили, что на Гаити еще говорят иногда на каком-то странном местном негритянском наречии, непонятном для белого человека.

Доктор Нганга под руку вводит ньянгу на веранду. Очень уважительно вводит. Почти поддерживает, чтобы гость не оступился. Ньянга поворачивается к Маккинрою.

– Ты сегодня должен уехать. Машину заправь полностью. Тебе не скоро придется снова заправлять ее… – сразу и решительно говорит колдун, уставив палец в грудь американцу.

– Куда уехать?

– Лучше в Порт-о-Пренс.

– Там сейчас беспорядки. Машину разобьют. Еще и сожгут… Ваши соотечественники любят беспорядки. Они их веселят…

– Туда вчера ввели войска ООН. Если не хочешь в столицу, поезжай в Доменику [4] .

– Еще не легче…

– А ты можешь не уезжать, – добавляет ньянга, оборачиваясь к Нганге. – Ты все равно погибнешь в ураган. Здесь ли… В другом ли месте… Я потому и поспешил. Я тебя похороню. Ты был хорошим человеком и не очень злым…

Маккинрой с любопытством наблюдает реакцию хозяина дома.

Доктор Нганга, несмотря на основательную черноту своей кожи, не бледнеет, а сереет от обращения к нему в прошедшем времени. Но удивительно быстро смиряется с судьбой, не решаясь бороться за жизнь, если ньянга уже предрек ему смерть. Только голову склоняет в почти светском поклоне. И ни минуты не сомневается в предрешенности своей судьбы.

– А теперь оставь нас, – продолжает колдун.

Доктор Нганга уходит торопливо, на ходу полуоборачиваясь через плечо, словно надеясь еще что-то услышать от колдуна. Но тот занят белым человеком.

– Ты приехал за средством…

– Ты знаешь?

– Я все знаю… Я бы мог убить тебя только за это желание, но мне будут нужны деньги после урагана. Слишком нужны будут, потому что я знаю его последствия. Плати десять тысяч американских долларов, забирай и уезжай как можно быстрее. Пока я не передумал…

Ньянга вытаскивает из-за пояса маленький пузырек. На дне его, чуть-чуть прикрывая поверхность, засохло какое-то черное смолистое вещество. Колдун объясняет:

– Это ставится в кипящую воду. Десять минут греется, потом сюда опускается острие…

– Острие чего? – не понимает Маккинрой.

– Любое острие… То самое острие, что оцарапает человека, хозяином которого ты хочешь быть. Человек умрет и воскреснет через трое суток. Ровно через трое суток. Через семьдесят два часа. Он весь воскреснет. Только ум его останется мертв… Ты станешь хозяином. Человек будет выполнять все, что ты прикажешь…

– Как долго острие остается опасным?

– Несколько человеческих жизней. Смола почти не испаряется…

– Это хорошо. А как же… Танцы, бой барабанов, скопление людей? Я слышал…

Ньянга усмехается, как может усмехаться человек, имеющий докторское звание, над предрассудками, свойственными темному люду.

– Это только ритуал. Он нужен только ньянга, чтобы люди больше в него верили. Ты же не собираешься стать ньянга… Все. Уходи…

– Я хотел бы попрощаться с доктором Нганга…

– Это необязательно.