Талисман Седара, или Не исполнившееся проклятие   ::   Пискунов Олег

Может быть, наши сны - это отголоски посещений других измерений? И то, о чем пишет писатель, где-то там, в этих самых измерениях, уже давно происшедшие события? И там, наши мысли приобретают материальную форму? Кто знает, что происходит за гранью нашего сознанья или бытия...

Полгода назад расстроилась моя свадьба...

Моя бедная Анечка воспитывалась без родителей. Они погибли в автокатастрофе, когда девочке исполнилось всего лишь пять лет. Кроме бабушки у Ани никого больше не осталось. А бабушка коротала свою старость в далекой сибирской деревеньке, где жили почти одни старики - староверы. В семь лет, когда девочка пошла в первый класс, она знала наизусть "Новый завет". Аня была молчаливой и набожной девочкой...

Училась Анна в интернате и лишь лето могла проводить у бабы Марфы...

Познакомились мы с ней в институте. Я тогда подрабатывал чтением лекций по информатике, так как в то время меня очень редко печатали, и не хватало денег на жизнь. Мне тогда очень понравилась черноволосая и зеленоглазая, очень застенчивая девушка. Она внимательно слушала мои лекции, сидя на первом ряду и старательно записывала их в свою синюю тетрадку. И почти никогда не улыбалась. Подруги говорили про нее, что Анна - самая наивная девушка во всем институте. Постепенно, я стал оказывать ей маленькие знаки внимания и, удивительное дело, Анна ответила мне такой же взаимностью. Потом, через полгода, когда у нее возникли финансовые сложности, девушка согласилась переехать ко мне, но при одном условии: до свадьбы мы будем жить в разных комнатах. К величайшему несчастью, моя квартира была двухкомнатной. После двух месяцев совместной жизни (если считать ее таковой, когда твоя любимая спит в другой комнате), я понял, что из нее получиться почти идеальная жена. Единственным ее недостатком, как я считал, была ее чрезмерная набожность. Девушка тратила почти половину своей стипендии на милостыню нищим. Часто пропадала в церкви...

Я продолжал упорно трудиться на литературном поприще. Постепенно меня признали как писателя, посыпались договора из различных издательств, гонорары можно было грести маленькой совковой лопаткой. В то время Аня стала как-то постепенно отчуждаться. Целыми днями ходила без настроения, молчаливо упрекая меня.

- Тебя портят деньги, - говорила она, - когда их у человека много, он совершенно не видит бед других. И его душа черствеет.

Я же был категорически не согласен с ней и считал, что деньги не каждого могут испортить. Мне тогда казалось, что я совсем не изменился. Я, так же как и раньше тратил огромные суммы на Аниных нищих, церковь и другие благотворительные мероприятия.

Она отказывалась от моих подарков, не пользовалась украшениями и косметикой, носила простенькую одежду. А когда я купил подержанный "Жигуль", наши отношения и вовсе разладились.

Теперь во мне ее раздражало почти все. Анна старалась придраться почти к каждому моему слову. До поздна общалась с набожными старушками у ближайшей церкви. Иногда она могла не разговаривать со мной весь день.

Я ее очень любил, и как мне казалось, вел себя по отношению к ней вполне благопристойно. К тому же еще и воздерживался почти три месяца. Причиной нашего разлада было ее воспитание и мировозрение - человека целиком ушедшего в религию. Я тоже верил в бога, но как-то по-своему. Эх, баба Марфа, что же ты наделала?

В один из таких пасмурных дней наших отношений, Аня заявила:

- Павел, я с тобой жить больше не могу. Понимаешь, я встретила хорошего парня и ухожу от тебя, он меня понимает и через месяц, мы с ним распишемся.

Я тогда просто пожал плечами, что ж, насильно люб не будешь. Пусть уходит. Я не собирался ее задерживать, просить и умалять. Анна собрала небольшую сумку и ушла, даже не взяв предложенных денег и остальных своих вещей. Я же в тот день напился и утешил себя в объятиях рыженькой девушки по вызову.

С ее уходом разладилась и моя писательская карьера, все мои музы одновременно покинули меня.