Витязь   ::   Витковский Алексей

Американское качество – дышло им в печень! Их хваленый “аллисон” работал так мягко, что на слух определить перегрузку движка было нельзя, а следить за приборами в бою тяжело – нет времени. Чуть отвлекся – и тебя уже сбили!

Савинов убрал газ и попытался связаться с КП <КП – командный пункт> полка. Связь была хреновая, но он все же передал, что сбил двоих и есть проблемы с мотором. Некоторое время эфир молчал, а затем сквозь хрип и завывания пробился голос комполка: “... есятый! Десятый! Держись! К вам идет помощь. Как только подойдут – выходи из боя! Как понял? Повторяю...”

– “Лето”, это Десятый. Вас понял! – Оставалось только надеяться, что неведомая помощь подойдет скоро. Когда он выруливал на взлет – на аэродроме не оставалось ни одного самолета. Хотя это могут быть ребята из 78-го ИАП <ИАП – истребительный авиационный полк. Номера частей подлинные. Герои имеют реальных прототипов> , в котором он воевал до недавнего времени, пока его не перевели во второй Гвардейский, командиром эскадрильи...

Перед тем как покинуть спасительные облака, он снова взглянул на приборы. Обороты больше не падали. Ну, может, еще повоюем...

Возможность представилась сразу же. “Киттихаук” вывалился из облачности прямо над парой “мессеров”. Те ли это самолеты, что гонялись за ним, или другие, – неважно. Ну, держитесь, гады! Савинов спикировал на ведущего. Пулеметные трассы дымными шильями пронзили пятнистый фюзеляж, брызнуло в стороны остекление кабины. “Сто девятый” перевернулся через крыло и камнем пошел вниз. Летчик, похоже, был убит сразу. Его ведомый поспешно отвернул и стал уходить, хотя имел неплохой шанс отомстить за командира – русский истребитель после атаки оказался ниже него. Сделав ему вслед неприличный жест, Савинов заложил глубокий вираж... и тут мотор окончательно сдох. Судя по приборам, давление масла стремительно падало. Обороты тоже. Под крылом проносились корабли конвоя. Высота – метров пятьсот. Стало ясно, что до берега не дотянуть – надо прыгать, пока хватает высоты. Он попытался открыть фонарь кабины и похолодел – заклинило! Видимо, обломок взорвавшегося “Юнкерса” все же зацепил самолет. Он попробовал снова. Бесполезно, заклинило намертво – да и высоты уже нет...

Все как-то замедлилось. Совсем близко летчик увидел седые валы Баренцева моря, такие холодные в мае... “Вот как все кончается, Сашка, – двадцать два сбитых фрица, звезда Героя и вся любовь...” Почему-то всплыло в памяти лицо немецкого пилота, подбитого недавно над аэродромом. Когда нашли его парашют, он уже умирал. Суровое лицо, спокойное – не такими Савинов представлял себе фашистов. Их все больше показывали в кинохронике какими-то уродцами. Рыцарский крест на шее и пятьдесят две отметки побед на киле “Мессершмитта”. И взгляд... Так когда-то смотрел отец. Савинов помнил своего отца – хотя вырос в детдоме.

Немец что-то сказал. Что-то важное – Савинов попытался вспомнить...

В следующий миг грохочущие валы моря ударили в его самолет. С треском лопнули плечевые ремни, прицел оказался вдруг прямо перед глазами, и... наступила тишина.



Глава 2

ПОХОД ОЛЬБАРДА. ПОЛУНОЧНОЕ МОРЕ

... И скот падет, и близкие уйдут, все люди смертны;

Я знаю, лишь одно бессмертно: слава великих дел...



Кодекс чести викингов



Урмане появились из предрассветной дымки как призраки. Драккар прятался под береговыми утесами, и его черный корпус был на фоне скал незаметен. А тут еще туман...

Море лежало совершенно спокойным, что редко случается в такое время года, и звуки летели по воде далеко. Сначала, на один лишь миг, Ольбард решил, что плеск весел, который доносился со стороны берега, это эхо, отраженное от скал. Однако чутье говорило о другом. Еще с заката боевыми барабанами в сердце билась тревога. Предчувствие всегда выручало князя в таких случаях – не подвело и на этот раз.