Витражи   ::   Солодкова Татьяна Владимировна

Хоть я и маг, но мертвых оживлять, естественно, не умею, будь оно так, то никто из нас никогда бы не терял любимых людей. Так уж заведено: маг может очень многое, но далеко не все. Поэтому оживить Ангелину Васильевну магией я просто физически был не в силах. Но кто сказал, что она окончательно и бесповоротно мертва? В конце концов, ведь и обычные врачи могут привести человека в чувства после остановки сердца.

Несчастная лежала на диване, а Бушкова склонилась над ней, сама с мертвенно бледным лицом.

– Отойдите!

Вы не думайте, что, если я маг, работающий в больнице, то, кроме того, как колдовать, я ничего не умею. Хоть диплом врача у меня и поддельный, я много чему научился в медицинских вопросах, вы даже представить себе не можете, сколько всяческих энциклопедий и справочников мне пришлось вызубрить - все-таки не так просто переделаться из журналиста в медика, а магия далеко не так могущественна, чтобы всецело полагаться только на нее.

– Только что остановилось, - причитала Клавдия, - уже после звонка в дверь…

– Отлично, - я нажал на грудную клетку, делая массаж сердца.

– Она… она…

– Жива!

Умирающая женщина с трудом вдохнула, возвращаясь к жизни, но, не будь я волшебником, это возвращение было бы не надолго. Она задышала, и ее боль разлилась по комнате, для меня эта боль показалась замечательной, ведь теперь я мог ее исцелить. Одного моего прикосновения было достаточно, чтобы сила исцеления вырвалась на свободу.

"Живи…" Ангелине Васильевне было около семидесяти, и сейчас, когда она возвращалась к жизни, я понял, что подарил ей еще не меньше двадцати лет. Как-то раз Красов пытался прочесть мне лекцию, что я не должен тратить силу, на стариков, потому что они итак скоро умрут. Мы тогда с ним сильно поскандалили. И вот сейчас я понял, что скандалил не зря, потому что каждый человек важен, ведь спасал я старушку вовсе не от старости, а от болезни. Приедь наша бравая скорая раньше, с этой задачей справилась бы и она.

Веки спасенной дрогнули, сейчас она, вероятно, чувствовала утомленность, но определенно не боль.

– Денис? - удивилась она мне. - Ты что здесь делаешь?

– Ухожу, - быстро нашелся я. Но тут заметил, как изумленно и восторженно смотрят на меня хозяева.

– Слышала, что ты исцеляешь безнадежных, но не верила, - прошептала Клавдия, - даже когда звонила, не верила.

– У тебя и впрямь золотые руки, - поддержал ее супруг.

Терпеть не могу, когда меня хвалят, да еще с такими обалдевшими лицами. Так, похоже, их дети сегодня не ночуют дома, это уже плюс, а то вся семья Бушковых стояла бы и пялилась на меня во все глаза.

– Чем мы можем тебя отблагодарить? - спросила Клавдия Андреевна.

– Ничем, - заверил я, - я бесплатная "скорая помощь".

– Но как же…

От ненужной благодарности меня спас звонок в дверь.

– Кажется, медики подоспели, - предположил я.

Хозяин в сердцах выругался:

– Я бы всех этих докторов…

– Эй, - напомнил я, - я, между прочим, тоже доктор.

– Дверь лучше открой! - тут же прикрикнула Клавдия на мужа, выпуская свой скверный характер на свободу.

Привычный к матриархату супруг повиновался.

– "Скорую" вызывали? - жизнерадостно донеслось от двери. В этом голосе было столько оптимизма, что хозяин все же не выдержал и не удержался от нецензурной речи, на этот раз, обложив всю нашу лечащую братию по полной программе.

Я тоже вышел в прихожую, надо было сматываться, в конце концов, и, желательно, по-быстрому.

У дверей обнаружился уже хорошо знакомый мне работник "скорой помощи", я множество раз натыкался на его работу, вернее, на отсутствие оной. Парень был года на три меня старше, значит, ему было около двадцати восьми, вечно радостный, улыбчивый, ну еще бы, чужая беда для него явно не горе.