Войны и миры - отряд Омега   ::   Якимец Кирилл

Вонючее сборище козлов, вот как их надо назвать! И не только потому, что "сатирами" местных гуманоидов окрестили по справедливости: козлиные ножки, козлиные рожки, все остальное - карикатура на человека. Воняют они, как козлы, но и это можно простить. Дело в том, что все они - козлы по жизни! Они затеяли эту войну с монахами: что им сделали монахи? Ладно, справились бы сами, так нет, помощь им подавай!.. Василий пошел к своему шатру, стараясь не глядеть по сторонам, но он и без того знал, как замаскированы танки: закиданы хилыми кустиками, с воздуха любой идиот поймет. Шатры, опять же, красные. Кто это придумал? Танки, разумеется, хорошие, сделаны на заводах Аримана, специально для условий боя в горах, педали подогнаны под копыта местных жителей. Зря говорят, что Конфедерация сплавляет сатирам старье. Превосходные танки, отличные джипы, бластеры и минометы. Последние аримановские модели. Другое дело - кто на всем этом воюет. Василий снял перчатку и голой рукой провел по зеркальной броне. Приятно. Родное. Не подведет. Зеркальный танк на фоне горного кварца - идеальная мимикрия. Из гладкого танкового бока на Василия глядело отражение: молод, черные усишки ниточкой, феска надвинута на лоб. Сразу видно, что лейтенант, даже если на шеврон не обращать внимания. Послали бы лучше хоть мелкой сошкой, да на серьезное дело, чем военным советником - в эту дыру. С монахами воевать. За спиной Василия в броне смутно отразилась какая-то суета. Василий резко обернулся: два сатира развернули миномет в сторону перевала и уже прилаживали мину. Мина была ярко-желтая, похожая на толстую осу. Так ведь... - Отставить!!! Отста... От ужаса голос сорвался на фальцет, сатиры вытянулись по стойке смирно но было уже поздно: мина нырнула в разинутое кверху дуло миномета, тут же с глухим шипением вынырнула в клубах серого дыма и улетела за перевал. - Идиоты! Кто приказал?! - Мы тут... - начал один и замолчал. - Вы тут дерьмо шайтанье, вот вы тут кто! Василию хотелось перчаткой съездить им по длинным бурым физиономиям, но он сразу понял, что нельзя: подумают еще, что лейтенантик молодой выпендривается, власть свою пробует. Он успокоился, даже назвал солдат по именам: - Али, Эркин! Ничего не делать без приказа, ясно? Мы же здесь в засаде сидим, их наступления ждем. Они должны мимо нас пройти, ничего не заметить. А вы тут палите. Ясно, почему нельзя? - Так точно, Гирей-ага, - пробормотал Эркин. Сатирам сложно больше трех секунд стоять по стойке смирно: эти двое уже переминались с копыта на копыто, форма задралась, портупеи съехали набок, не по размеру мелкие фески еле держались на жесткой шерсти между изогнутых голубоватых рожек. Что с них взять? Козлы. Из шатра навстречу Василию бежал Пурдзан. Портупеи на нем не было, не мог он ее носить, и все тут. Зато вместо портупеи - шелковый пояс расписной, за пояс засунуты бластер и кривой кинжал местной работы. - Курпан-баши, быстрее! Быстрее! Светлый Зигун позвонил, тебя хочет! - Сколько раз повторять, я не курпан, я лейтенант, и обращайся ко мне на "вы". По форме. Ну!.. - Вы... Зигун ждет, курпан-баши!.. - Пурдзан волновался. Зигун, то есть министр обороны, если по-человечески, главный воин, для сатиров это большая шишка. Но для советника Османской Конфедерации Миров, махины, занимающей четверть Вселенной, он такой же козел, как и Пурдзан. Василий ровным шагом прошел в шатер, где посреди красноватой темноты мигал экран связи. С экрана вылупила глаза морда Зигуна, слишком длинная даже для сатира. Василий щелкнул тумблером передачи: - Лейтенант янычарского корпуса Василий Гирей слушает. С кем имею честь? - Вы прекрасно знаете, лейтенант, с кем имеете честь. Я уже отрекомендовался вашему ординарцу, - Зигун пожевал вислыми губами. Глаза его смотрели слегка в разные стороны. - Собрание Зигунов порекомендовало мне лично сообщить о нашем решении. Вам, лейтенант, приказано выступить и захватить монастырь...