Занятная новогодняя история   ::   Островский Георгий

И мы, как три месяца назад, поднялись по короткой и крутой лестнице, спустились в лифте, прошли через небольшой холл, в котором стоял злополучный аквариум с рыбками.

Как только Саша щелкнул тумблером, "Микрон", словно пробуждаясь от долгого сна, загудел, замигал огоньками. Если бы он мог, он, наверное, потянулся бы и зевнул.

Из печатающего устройства неторопливо поползла лента, на которой лежали математические символы бесконечности - "Микрон" еще собирался с мыслями и ни о чем конкретном пока не думал.

И вдруг на ленте появился восклицательный знак. Саша бросился к приборам. Стрелки било мелкой дрожью. Огоньки вспыхивали, гасли, разгорались, будто в комнате проносились порывы ветра, которые чувствовал лишь "Микрон".

- Что за черт? - гневно изумился Саша. - Опять старые штуки? Настраивайся на звезды, электронное чучело, а не на соседний зал!

Он переключил настройку на самое дальнее деление шкалы, на ленте стали вновь появляться лежачие "восьмерки", но едва Саша выпустил из рук переключатель, как "Микрон" снова тревожно загудел, вспыхнул огоньками и отбросил стрелку индикатора резко назад.

Не ленту высыпалась целая горсть восклицательных знаков.

- Ну вот! Очевидно, звезды на проводе... - рассмеялся было я, но взглянул на Сашу и осекся.

Саша сидел за пультом и медленно машинально разминал сигарету. Он смотрел на приборы. Дремотное благодушие исчезло с его лица. Лицо его окаменело. Как врач у постели больного, Саша старался не пропустить ни одного звука, ни одного движения в том, что постороннему показалось бы просто горячечным бредом.

- Какие тут к черту звезды, - глухо сказал Саша.

Я еще не понимал, отчего Саша побледнел, но тревожный холод ворвался в мое по-праздничному шалое настроение.

"Микрон" судорожно гудел, огоньки вспыхивали ослепительно перегорающим светом, лента перестала ползти.

- Что с ним? - не выдержав, почти крикнул я.

- Он ищет алгоритм перевода.

И вдруг гудение стихло, нестерпимый блеск глазков исчез и снова медленно поползла лента. "Микрон" выполнял свой долге он переводил.

"...Это последнее сообщение... последнее сообщение... Зерна..."

"Микрон" на миг замешкался и, подбирая по возможности точное соответствие незнакомому термину, в скобках отпечатал:

"...зерна (семена, споры) успешно прошли атмосферу этой планеты..."

Дальше в скобках отпечатались многоточия: очевидно, названия планеты "Микрон" не мог ни перевести, ни записать русскими буквами.

"...они успешно акклиматизировались... в зонах, заселенных формами жизни, сходными с нашими, - ствол, ветви, хвоя. - По команде, излученной Центром поиска... включились механизмы роста... сформировавшие меня растение-наблюдатель... Но планета..."

Снова вместо названия "Микрон" в скобках отпечатал многоточие.

"...планета оказалась населенной небольшими организмами, обладающими странной способностью существовать независимо от субстанции жизни... Они с огромной скоростью передвигаются по любой поверхности... Эти подвижные существа отторгли меня от..."

"Микрон" снова чуть помедлил.

"...от субстанции жизни (основы жизни, почвы, грунта)... Я уже не вернусь... Не высаживайтесь на этой планете... Планета опасна для разумной жизни..."

Дальше из "Микрона" поползла совершенно чистая лента.

- О чем он? - хрипло спросил я.

Саша обернулся.

- Ты не понял?

- Ты думаешь, это сообщение адресовано нам?

- Ты действительно ничего не понял. - Саша бросился к дверям. - Скорее! Может быть, мы еще успеем его спасти...

Когда мы примчались к праздничному залу, там стояла совершенно неожиданная тишина. Я распахнул дверь и увидал примолкших людей. Петро рисовал. Он рисовал алым мягким стержнем фломастера на хрустящем листе чертежной бумаги.