Звуковая машина   ::   Даль Роальд

Во всяком случае, таких, как у нас. Но откуда вы знаете, миссис Саундерс... - Он перегнулся через огра-ду и шепотом взволнованно заговорил: - Откуда вы знае-те, что розовый куст, у которого вы срезаете веточку, не ощущает такой же боли, как вы, если бы вам отрезали ру-ку садовыми ножницами? Откуда вы это знаете? Куст

живой, разве не так?

- Да, мистер Клаузнер. Конечно, так. Доброй ночи. Она быстро повернулась и побежала к дому. Клаузнер вернулся к столу, надел наушники и опять принялся слу-шать. Снова он слышал только неясное потрескивание и жужжание самой машины. Наклонился, двумя пальцами взял за стебелек белую маргаритку, росшую на газоне, и медленно тянул, пока стебелек не оторвался.

С того момента, как он начал тянуть, и пока стебелек не оторвался, он слышал - явственно слышал в наушни-ках - странный, тонкий, высокий звук, какой-то совсем неживой. Он взял еще одну маргаритку, и снова повтори-лось то же. Он снова услышал крик, но на этот раз не был уверен, что в нем выражается боль. Нет, это была не боль. Скорей удивление. Но так ли? Похоже, что в этом крике не ощущалось никаких эмоций, знакомых человеку. Это был попросту крик, бесстрастный и бездушный звук, не выражающий никаких чувств. Так было и с розами. Он ошибся, назвав этот звук криком боли. Куст, вероятно, не ощущал боли, а что-то другое, неизвестное нам, чему нет

даже названия.

Он выпрямился и снял наушники. Сгущались сумерки, и только полоски света из окон прорезали темноту.

На следующий день Клаузнер вскочил с постели, чуть только рассвело. Он быстро оделся и кинулся прямо в мас терскую. Взял машину и вынес, прижимая к груди обеими руками. Идти с такой тяжестью было трудно. Он миновал дом, открыл калитку и, перейдя улицу, направился к парку.

Там он остановился и огляделся, потом продолжил путь. Дойдя до огромного бука, остановился и поставил ящик на землю, у самого ствола. Быстро вернулся домой, взял в са-рае топор, принес в парк и тоже положил у ствола дерева.

Потом он снова огляделся, явно нервничая. Вокруг ни-кого не было. Стрелка часов приближалась к шести.

Он надел наушники и включил прибор. С минуту при-слушивался к уже знакомому топкому жужжанию. Потом поднял топор, пошире расставил ноги и изо всех сил уда-рил по стволу дерева. Лезвие глубоко ушло в кору и за-стряло. В самый момент удара он услышал в наушниках необычайный звук. Этот звук был совершенно новый, не похожий ни па что, до сих пор слышанное. Глухой, гулкий, низкий звук. Не такой короткий и резкий, какой издавали розы, но протяжный, как рыдание, и длившийся не менее минуты; наибольшей силы он достиг в момент удара топо-ром и постепенно затихал, пока вовсе не исчез.

Клаузнер в ужасе вглядывался туда, где топор глубоко ушел в толщу дерева. Потом осторожно взялся за топор, высвободил его и бросил наземь. Прикоснулся пальцами к глубокой ране па стволе и, стараясь сжать ее, шептал:

- Дерево... ах, дерево... прости... мне так жаль... но это заживет, обязательно заживет...

С минуту он стоял, опершись на ствол, потом повернул-ся, побежал через парк и исчез в своем доме. Подбежал к телефону, набрал номер и стал ждать. Он услышал гу-док, потом щелчок - взяли трубку - и заспанный муж-ской голос;

- Алло, слушаю!

- Доктор Скотт?

- Да, это я.

- Доктор Скотт, вы должны сейчас же прийти ко мне.

- Кто это?

- Клаузнер. Помните, я вам вчера рассказывал о сво-их опытах и о том, что надеюсь...

- Да, да, конечно, но в чем дело? Вы заболели?

- Нет, я здоров, но...

- Полседьмого утра, - сказал доктор, - а вы мне зво-ните, хотя здоровы.

- Приходите, сэр. Приходите поскорее. Я хочу, чтобы кто-нибудь это услышал. Иначе я с ума сойду! Я просто не

могу поверить, что...