и навсегда забыть Эдем   ::   Бушков Александр Александрович

Мягко шлепали неподкованные копыта, купы шли бодрой рысью, поперек дороги легли длинные закатные тени, солнце садилось за далекие синие горы, и мне, как многим, не в первый уж раз показалось, что не было и нет никой Чары, что я — в прошлом Земли, где Европа покрыта густыми непролазными лесами, на планете нет ни одного каменного здания, Антарктида заросла пальмами, а великая Атлантида еще не погрузилась в океан…

Круглые дома с конусообразными крышами стояли тесно, по давней традиции, но частокола не было — селение находилось в центре территории племени, самого сильного в союзе пяти племен южной оконечности континента. Здесь уже появились зачатки частной собственности, хотя сами соплеменники Ланта, понятно, не подозревали, что именно им, судя по прогнозам наших ученых, суждено стать основателями первого на Чаре государства, что разложение первобытнообщинного строя уже началось…

Я бывала здесь не раз, и все мне здесь было привычно — бродившие там и сям свиньи и козы, бегавшие за ними ребятишки, запахи. И на меня почти не обращали внимания. Они верили в бесплотных духов воды, земли и огня, богов по своему образу и подобию еще не создали, и оттого земляне были просто племенем, пришедшим с той земли, что за облаками и обосновавшимся по соседству. Пройдет много лет, прежде чем они решат, что за облаками не бывает земли, что на небе живут только боги…

Лант хотел оглянуться на меня, но удержался. Я поняла — у входа в дом, мимо которого мы ехали, стояла Ванда, в коротком синем платье, волосы по-здешнему перехвачены ниткой бус… 



2. Монолог второй. Вадим Ребров, инженер, заместитель начальника станции

Мефистофель перехватил меня неожиданно — его всегдашний стиль. Я стоял у высокого окна, смотрел на далекую полоску леса и прямую, словно луч лазера, дорогу, проложенную древними караванщиками-торгованами. В этот момент за спиной и раздался бас:

— Вы, как я понимаю, свободны?

— Как ветер, — сказал я, не оборачиваясь.

— В таком случае, батенька, зайдите ко мне.

— Вам самому-то интересно работать под земского врача позапрошлого столетия? — полюбопытствовал я, обернувшись.

— Служба, — сказал доктор Р.Т.Н. Аллертон, психолог по призванию и должности, затаенный добряк по натуре, но не при исполнении. — И еще нехорошая зависть к земским врачам, чьи интересы не простирались дальше тропосферы… Пошли?

Я покорно пошел за ним. Психолог на внеземных базах подчинен непосредственно Земле и располагает большей, чем начальник станции, властью…

Он любезно предложил мне сесть, а сам остался стоять, заложив за спину короткопалые руки, грузный, седой старик, в далеком прошлом, говорят, галантный кавалер и чуть ли не фат.

— Раны зажили?

— Какие там раны, — сказал я. — Царапины.

— Тем лучше. Скажите, как вы сами реагировали бы на подобный поступок своего подчиненного?

— Отправил бы на Землю с первым же бортом, — сказал я.

— Вот именно. Тридцатилетний мужчина, хороший специалист и опытный руководитель, нормальный психически, в одну прекрасную ночь вдруг, одевшись, как чарианин, вооружившись чарианским оружием, отправляется в лес, чтобы в одиночку убить серого древолаза…

— Лучшие охотники делают это именно в одиночку.

— Вот именно, — сказал он. — Итак, вам удалось уложить зверюгу, отделавшись пустяковыми царапинами. Чарианцы вас весьма зауважали. Ожерелье из клыков, я вижу, вы носите в открытую… Ну и что? В смысле — что дальше, Ребров? Вы доказали себе… и Ланту главным образом, что ни в чем не уступаете ему?

— Доказал, — сказал я. — Что бы там ни было, а доказал. Я понимаю, что вы обязаны…

— А я не докладывал на Землю. Какой смысл? Вы живы и невредимы, древолаз подох.