История поросенка Ксавера   ::   Гашек Ярослав

— Ваша милость, сынишка у меня захворал. Горячка одолела. Сидел, подавал ему пить…

— Хам! Спрашиваю тебя, проверил ты у Ксаврика воду?

— Запамятовал, ваша милость. Мальчик совсем плох. Подавал ему пить — голову потерял…

— Ах, так! — вскричал разгневанный Рамм. — Так-то ты выполняешь свои обязанности? Наверное, я здесь больше не хозяин, если ты можешь делать все, что тебе вздумается. Не-ет! Моментально собирай свои вещи, я тебя увольняю! Чтобы до вечера и духу твоего не было, не то велю вышвырнуть вас обоих!

— Этакая мразь! — сказала г-жа Раммова.

А вечером Мартин заколол поросенка Ксаврика. Примчавшийся ветеринар мог только констатировать смерть. Г-жа Раммова не перенесла потрясения и лежала без чувств. Скотника Мартина увели полицейские, а захворавший сын убийцы был выброшен из поместья.

В газетах появились заметки:



«Гнусное преступление. Скотник Мартин в поместье известного землевладельца графа Рамма был уволен за нерадивость. С целью мести он заколол редкий экземпляр борова. Преступник заключен под стражу. Есть слухи, что он неверующий. Это лишний раз подтверждает нам, что безбожники способны на всяческие гнусности…»



Три месяца Мартин просидел в тюрьме, пока велось следствие. Он держался замкнуто и не посещал тюремных богослужений. Тем временем следователь установил ряд темных пятен на его репутации. Пятнадцать лет назад он отсидел две недели за нарушение общественного порядка: стоя в толпе, не повиновался требованию полицейского надзирателя разойтись. Это было уже проявление злонамеренного, упрямого характера. Другой раз он получил три дня за оскорбление полиции выкриком: «Эй, вы, петухи!» Опять доказательство злой, мстительной натуры.

Обвинитель, разумеется, использовал все эти подробности. Он подчеркнул, что все прошлое Мартина было преступным, и он, обвинитель, глубоко убежден, что если бы, боже упаси, подсудимому в припадке его кровавой злобы попался в руки сам граф, то и он был бы зарезан, как свинья.

Защитнику предстояла нелегкая задача: прошлое подсудимого никак нельзя было замолчать, а больной ребенок-это ведь слишком романтическое и за уши притянутое обстоятельство.

Трогателен был вид г-жи Раммовой. Она выступила свидетельницей и не могла удержаться от слез при виде широкой бархатной ленты на судейском столе.

— Да, — прорыдала она на вопрос председателя, — я узнаю ее. Она принадлежала моему дорогому Ксаврику, чьи косточки покоятся под сенью лилий в нашем фамильном цветнике.

Подсудимый, не проявив ни капли раскаяния, сознался и был осужден на шесть месяцев тюрьмы за умышленное уничтожение чужого имущества. Но это еще не все. Дабы исполнилась полная мера правосудия, у него тем временем умер сын, ибо рука всевышнего карает медленно, но верно.

Боровок Ксаврик тихо почил среди белых лилий под памятником с надписью:



«Здесь спит наш Ксаврик, погибший от руки убийцы Мартина, осужденного на шесть месяцев тюрьмы. Погребен 8 мая 1907 года в возрасте полутора лет. Да будет земля ему пухом».



А из ленты благородного Ксаврика г-н Рамм заказал себе галстук и надевает его ежегодно в день смерти незабвенного боровка.