Эфиоп, или Последний из КГБ. Книга I   ::   Штерн Борис Гедальевич

Гамилькар засунул томик Пушкина в дупло сикоморы, в ответ вытащил из того же дупла бутылку коньяка «Черный Джек» и сказал:

– Я знаю, зачем ты пришел.

– Женись! – сказал колдун. – Женись и станешь Pohouyaт'ом! Маккопиен уйдет в Эдем.

– Я не женюсь па Люське.

– Почему?

– Она дура, нимфетка и пьяница.

– Я так и думал, – вздохнул колдун. – Жаль, такая молоденькая.

– Что еще нужно от меня Pohouyam'y?

– Ему нужен Бахчисарайский фонтан, – ответил колдун первое, что пришло ему в голову. – Он сам не знает, что ему нужно.

– Сходи туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что, – сказал Гамилькар по-русски. Задание ему понравилось. Переговоры сразу же превратились в хорошую попойку. За три дня они выпили дюжину бутылок шотландского виски и столько же коньяка, запивая из тыквенных фляг легким пальмовым винцом и закусывая жареным арахисом, а Черчилль пожирал кусочки мяса из рук колдуна и лакал бычью кровь из блюдца. На четвертый день колдун отоспался, прополoскал рот, постирал передник, вернулся во дворец, дунул в бараний рог и представил на подпись Маккогшену замусоленную арахисовым маслом и залитую пальмовым вином папирусную страницу с круглым подгоревшим следом от сковородки и с пьяным планом некоей научной экспедиции для поисков Атлантиды.

Pohouyam прочитал:

«…Ибрагим влюбился без памяти. Напрасно графиня, испуганная исступлению его страсти, хотела противуставить ей увещевания дружбы и советы благоразумия, она сама ослабевала. И наконец, изнемогая, она отдалась восхищенному Ибрагиму…»

– Это что? – удивился Маккониен.

– Нет, это не то, это Пушкин… – сказал колдун и перевернул папирусную страницу.

Обоснование экспедиции выглядело так: "Офир – рай, а Эльдорадо – филиал рая в Южной Америке. Эльдорадо = Атлантида: если сменить "Э" на "А", ""д" на "т", "а" на "и", "р" на "и", два "о" на два "а", "л" и "т" поменять местами, то из «Эльдорадо» получится «Атланида», недостающее "т" легко вставить, что и следовало доказать".

– Зачем все это? – удивился Маккоппен всей этой пьяной филологии.

– Разве там не написано?

Мендейла Алемайеху поискал и вытащил из кармана передника застиранную вторую страницу с переводом «Арапа» с одной стороны и с расплывшейся чернильной заявкой на научную экспедицию в Атлантиду – или в Эльдорадо, что одно и то же, – с другой. Заявка предполагала изучение пути миграций диких купидонов для прояснения роли этих существ в эволюции хомо сапиенса, а также поиски в Атлантиде самки для Черчилля и доставку в Офир восьмого чуда света – Бахчисарайского фонтана, о котором Сзади сказал, что «многие, так же как и я, посещали сей фонтан; но иных уж нет, а те – далече»; да и остался ль сам фонтан?

Макконнен совсем обалдел, но подумал и подписал заявку на поиски Атлантиды. С глаз долой, если не хочет жениться на лиульте Люси! Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что. Лишь бы не было войны. Pohouyam тут же написал рекомендательное письмо своему другу Уиистопу Черчиллю, которое начиналось словами: «Дорогой Тони! Выслушай этого идиота и, если можешь, помоги ему…» и т. д.



ГЛАВА 4

В БЕЛОМ ВЕНЧИКЕ ИЗ РОЗ

Впереди – Исус Христос.



А. Блок. Двенадцать



После падения головой об асфальт в велогонке Тур де Ватикан и длительной реанимации в Римском военно-морском госпитале Сашка Гайдамаку вместе с велосипедом «Кольнаго» осторожно погрузили в самолет, доставили в Москву, потом привезли в поезде на Гуляйградский вокзал, встретили «Скорой помощью», кое-как перекантовали домой и уложили на Люськин диван.

Закончилась его лебединая песня. Последнее, что помнил Гайдамака в итальянском критериуме [9] , – белого священника на обочине. Успел подумать: «Никак папа римский?!», потом завал в пелетоне, небо в колесах и окровавленный асфальт в глазах. Над ним склонился великий русский гонщик Виктор.

Капитонов, а над папой римским – великий поляк Рышард Шурковский.