Палец инженера   ::   Конан-Дойль Артур

-- О, эту ночь скучной я никак не могу назвать, -- ответил он и расхохотался.

Откинувшись на спинку стула, он весь трясся от смеха, и в его смехе звучала какая-то высокая, звенящая нота. Мне, как медику, его смех не понравился.

-- Прекратите! Возьмите себя в руки! -- крикнул я и налил ему воды из графина.

Но и это не помогло. Им овладел один из тех истерических припадков, которые случаются у сильных натур, когда переживания уже позади. Наконец смех утомил его, и он несколько успокоился.

-- Я веду себя крайне глупо, -- задыхаясь, вымолвил он.

-- Вовсе нет. Выпейте это! -- Я плеснул в воду немного коньяку, и его бледные щеки порозовели.

-- Спасибо, -- поблагодарил он. -- А теперь, доктор, будьте добры посмотреть мой палец, или, лучше сказать, то место, где он когда-то был.

Он снял платок и протянул руку. Даже я, привычный к такого рода зрелищам, содрогнулся. На руке торчало только четыре пальца, а на месте большого было страшное красное вздутие. Палец был оторван или отрублен у самого основания.

-- Боже мой! -- воскликнул я. -- Какая ужасная рана! Крови, наверное, вытекло предостаточно.

-- Да. После удара я упал в обморок и, наверное, был без сознания очень долго. Очнувшись, я увидел, что кровь все еще идет, тогда я туго завязал платок вокруг запястья и закрутил узел щепкой.

-- Превосходно! Из вас вышел бы хороший хирург.

-- Да нет, просто я разбираюсь в том, что имеет отношение к гидравлике.

-- Рана нанесена тяжелым и острым инструментом, -- сказал я, осматривая руку.

-- Похожим на нож мясника, -- добавил он.

-- Надеюсь, случайно?

-- Никоим образом.

-- Неужели покушение?

-- Вот именно.

-- Не пугайте меня.

Я промыл и обработал рану, а затем укутал руку ватой и перевязал пропитанными корболкой бинтами. Он сидел, откинувшись на спинку стула, и ни разу не поморщился, хотя время от времени закусывал губы.

-- Ну, как? -- закончив, спросил я.

-- Превосходно! После вашего коньяка и перевязки я словно заново родился. Я очень ослабел, ведь мне пришлось немало испытать.

-- Может, лучше не говорить о случившемся? Вы будете волноваться.

-- О нет. Сейчас уже нет. Все равно придется выкладывать всю историю в полиции. Но, между нами говоря, только моя рана может заставить их поверить моему заявлению. История эта совершенно необычная, а я ничем подтвердить ее не могу. Даже если мне поверят, доводы, которые я способен представить в доказательство ее, настолько неопределенны, что вряд ли здесь восторжествует правосудие.

-- Значит, это загадка, которую нужно разрешить, -воскликнул я. -- Тогда я настоятельно рекомендую вам, прежде чем обращаться в полицию, пойти к моему другу мистеру Шерлоку Холмсу.

-- Я слышал об этом человеке, -- ответил мой пациент, -- и был бы очень рад, если бы он взял это дело на себя, хотя, разумеется, все равно придется заявить в полицию. Может, вы порекомендуете меня ему?

-- Больше того, я сам отвезу вас к нему.

-- Премного буду вам обязан.

-- Давайте вызовем экипаж и поедем. Мы как раз поспеем к завтраку. Вы в состоянии ехать?

-- Да. На душе у меня будет неспокойно до тех пор, пока я не расскажу мою историю.

-- Тогда я попрошу служанку вызвать кэб и через минуту буду готов.

Я побежал наверх, в нескольких словах рассказал о случившемся жене и через пять минут вместе с моим новым знакомым уже ехал по направлению к Бейкер-стрит.

Как я и предполагал, Шерлок Холмс -- еще в халате -- сидел в гостиной, читал ту колонку из "Таймса", в которой публикуются сведения о розыске различных лиц, и курил трубку. Эту трубку он обычно выкуривал до завтрака, набивая всякими остатками всех табаков -- они с особой тщательностью собирались и сушились на каминной доске. Он принял нас с присущим ему спокойствием и радушием, заказал для нас яичницу с ветчиной, и мы на славу позавтракали.