Ложь   ::   Нушич Бранислав

Конечно, я не знаю, как и что, но это же настоящий роман, настоящий роман! Смотрите же, разузнайте хорошенько все подробности и непременно загляните к нам сегодня вечером или завтра утром, чтоб обо всем рассказать.

– Бог мой, разумеется, как же иначе! Сейчас я пойду в канцелярию и все узнаю. Я работаю вместе с тремя женатыми чиновниками. Уж они-то, вероятно, слышали об этом от своих жен. Целую ручки. До свидания!

– Так смотрите, не забудьте зайти к нам и рассказать обо всем подробно!

– Как же я могу забыть!

И господин Люба идет в канцелярию, где застает трех женатых чиновников, которые все еще пьют кофе и беседуют на тему, что у кого сегодня готовится на обед.

– Господа, кто из вас слышал какие-либо подробности о деле Мирковича?

– О каком деле? – удивленно спрашивают три женатых чиновника.

– О семейном скандале! Неужели вы так ничего и не слышали?

– Не слышали! – к один голос отвечают три женатых чиновника.

– Жаль. А история очень интересная. Стало быть, дело вот в чем. Какой-то поручик влюбился в жену Мирковича. Детали, разумеется, вас не интересуют, а главное состоит в том, что позавчера он вошел к ней в дом через окно, а Миркович с двумя свидетелями вошел через дверь… Была у них дуэль, вчера… утром… То есть дуэли, конечно, не было, но вообще она должна была быть. Я не знаю подробностей, но слышал, что Миркович взял жену за руку, привел ее к матери и говорит:

– Вот вам, получайте!

– Скажи пожалуйста! – удивились три женатых чиновника и, едва дождавшись обеденного перерыва, бросились по домам, каждый к своей жене, и, разумеется, каждый по-своему рассказал только что услышанную новость. Выглядело это примерно так:

– Ты подумай только, Мица, что творится! Кто бы мог вообразить, что жена Мирковича…

– Какого Мирковича?

– А ты разве ее не знаешь?

– Знаю, ну и что же?

– Кто бы мог подумать, что она такая испорченная женщина'

– Ну, что ты говоришь?

– Муж, говорят, и до этого раз десять заставал их, но терпел человек, чтоб скандала не было. А теперь, видно, лопнуло у него терпение. Выгнал он ее, отвел вчера с жандармами к матери в дом да так прямо и сказал: «Вот вам, получайте! Яблоко от яблони недалеко катится!»

– Не может быть! – удивляется и крестится госпожа Мица.

– Тут настоящий роман, настоящий роман! Понимаешь, какой-то поручик переоделся и влез к ней в дом, вчера они дрались на дуэли, и этот поручик ранен.

– Куда ранен?

– Не знаю. Говорят руку задело, один палец оторвало.

Госпожа Мица окаменела. И не только госпожа Мица, но и госпожа Лепосава и госпожа Ела – жены двух других женатых чиновников, которым мужья за обедом тоже сообщили эту новость.

А после обеда, выпроводив мужей в канцелярию, госпожа Мица, госпожа Лепосава и госпожа Ела собрались и отправились в разные стороны, словно они уже заранее поделили Еесь Белград на участки.

Одна обошла весь западный Врачар и часть восточного. Другая обежала весь Палилул и часть площади Теразие, а третья весь Варошский квартал и ту часть Дорчола, что расположена возле театра.

Они продвигались из дома в дом, и разве найдется такой человек, который сумел бы за ними проследить! Сначала я было пошел за ними, намереваясь подсчитать, сколько домов они обойдут, но вскоре потерял их след. Единственное, что я заметил, это то, что хозяйки домов, в которые заходили наши дамы, проводив их, тут же одевались и сами отправлялись делать визиты.

Таким образом, весть о «деле» Мирковича распространилась по городу с быстротою телеграфного сообщения. По приблизительным подсчетам (а статистические материалы всегда составляются на основе приблизительных подсчетов) мною было установлено, что после полудня, с трех до пяти часов, двести семьдесят две женщины были заняты тем, что ходили из дома в дом и рассказывали о «деле» Мирковича.