Не для него венчальный звон!   ::   Вудхауз Пэлем Гринвел

Скажите…

Но Фредерик не мог больше ждать, и мы умчались, сопровождаемые целым потоком добрых пожеланий и приглашений. На прощание Акридж пообещал привезти к ним как-нибудь в воскресенье свою знаменитую тетку. Едва мы завернули за угол, как он начал читать мне нотацию.

— Всегда думай о будущем, старина. Никогда не мешает выставить себя напоказ. В этом тайна успеха. Бери с меня пример. Я сказал этим людям несколько ласковых слов, и вот теперь у меня есть место, где я всегда могу перекусить.

Я был потрясен таким цинизмом, но он с жаром накинулся на меня.

— Тебе хорошо так говорить, старина, но подумай, какая говядина, какой картофель, какие маринады, салаты и бланманже бывают по воскресеньям в подобных семьях! Неужели тебе неизвестно, старина, что говядина и бланманже играют в жизни человеческой гораздо большую роль, чем все высоконравственные проповеди?

Неделю спустя мне понадилась какая-то справка, и я поехал в Британский музей. Там неожиданно я наткнулся на Акриджа, который вел за руки двух маленьких мальчиков. Он, казалось, был немного утомлен и приветствовал меня, как моряк, выброшенный на необитаемый остров, приветствует корабль, проплывающий мимо.

— Ступайте сами, — сказал он мальчикам. — Когда вы все рассмотрите, я приду к вам.

— Хорошо, дядя Стэнли, — ответили дети.

— Дядя Стэнли? — спросил я пораженный.

Он осторожно подмигнул левым глазом.

— Это дети Прайса. Из Клепгэмского предместья.

— Помню, помню.

— Я привел их сюда показать музей. Нужно как-нибудь отплатить за гостеприимство, старина.

— Значит, ты насел-таки на этих несчастных людей?

— Я по временам забегаю к ним, — с достоинством ответил Акридж.

— Но ведь ты познакомился с ними всего неделю назад. Сколько раз ты уже был у них?

— Два-три раза, не больше.

— И всякий раз приходил к обеду?

— Нужно же где-нибудь пастись доброму человеку, — сказал Акридж.

— Итак, ты уже стал дядей Стэнли?

— Добрые, гостеприимные люди, — сказал Акридж, и в словах его послышался вызов. — Они встречают меня, как родного. Конечно, в этом есть и кое-какие неудобства. Мне, например, приходится возиться с этими мальчиками. Кроме того, меня раздражает бесконечное пение гимнов перед каждой едой. Но зато какая еда, старина! Какая еда! Пальчики оближешь. Какая говядина, — размечтался Акридж.

— Жадная скотина! — сказал я.

— Нужно же мне что-нибудь есть, старина. Конечно, я и сам понимаю, что в этом деле не все идет гладко. Они, например, уверены, что тот автомобиль принадлежит мне, и дети пристают, чтобы я покатал их. К счастью, я на днях встретил Фредерика и, кажется, мне вскоре удастся устроить для них небольшую поездку. Миссис Прайс умоляет меня привезти к ним как-нибудь в гости мою знаменитую тетку. А у меня нет смелости признаться этой доброй женщине, что моя тетка бесповоротно отреклась от меня после того треклятого клубного бала.

— Вот оно что! Ты об этом еще не рассказывал.

— Не рассказывал? Как же, как же! Я получил от нее письмо, в котором она пишет, что я перестал существовать для нее. Очень жестоко с ее стороны, но я ничего другого от нее и не ждал. А миссис Прайс безумно хочет с нею подружиться. Я сказал ей, что моя тетка постоянно больна и никогда не вылезает из кровати. Ах, как все это трудно, старина!

— Еще бы!

— Понимаешь, — сказал Акридж, — я человек правдивый и ненавижу ложь.

И мы расстались.



II



Вскоре я уехал на несколько недель в деревню отдохнуть. Когда я наконец вернулся в Лондон, Баулс, мой квартирохозяин, сообщил мне, что во время моего отсутствия ко мне несколько раз заходил Джордж Тэппер.

— Вы ему страшно нужны, сэр.

Я удивился. Джордж Тэппер всегда был очень рад, когда я, его старший школьный товарищ, заходил к нему, но сам никогда не бывал у меня.

— Он не говорил вам, зачем я ему нужен?

— Нет, сэр. Не оставил никакой записки.