Собачьи радости   ::   Альтов Семен

Причем как! Посмотри, посмотри! Слева! Грудь поднялась, опустилась, опять поднялась. Что делает, а? Просто она так дышит. А у тебя, Вася, дыхание перехватывает, хотя твою грудь ничего не стесняет, плевать ты хотел на свою грудь… Глянь на ее лицо, Вась! Правей! Ага! Ну как? Это ты побрился — и король, а не побрился — тоже король, только небритый. А у нее посмотри… Да не показывай ты пальцем! Достаточно, что я газетой показываю. Смотри: крем, тени, тушь, помада, румяна, тон. И все так положено, ни за что не догадаешься, где кончается лицо и начинается косметика.

Ты никогда не красил глаза, Вася? Да они у тебя и так красные! А она каждый день глазки себе рисует. Ее глаз — произведение искусства. Глаз женщины, это надо видеть, Вася, если она тебя в него пустит!

Смотри, смотри, какая пошла! Не та, эта еще лучше! Ну как тебе моя? Кажется, утром так и вскочила с постели румяная, глаз под аккуратно растрепанной челкой горит. Кажется, все у нее хорошо. Спрятала неприятности под румяна, обиду по скулам вверх в стороны развела, слезы назад втянула — и взгляд получается влажный…

Вась, я от них балдею! Ты посмотри, пуговка у нее на блузочке вроде бы расстегнулась. У тебя расстегнулась, оторвалась — это небрежность, Вася. А у нее на одну пуговку не застегнуто — тут точный расчет, тайный умысел. Попробуй глаза отвести. Не можешь. И я не могу. Никто не может. А всего-то расстегнута одна пуговка. Учись, Вася!

А ты представь, сколько на все это надобно времени. И где его взять? Ведь в остальном у нас все полы равны. Материальные ценности создают наравне, вот этим вот пальчиком с гладеньким ноготком. А в свободное время рожают в основном они, Вася. Я узнавал — они! И кормят нас они, и Софья Ковалевская при всем том была женщиной. Когда успевают? Да, зато им бриться не надо! Это ты прав. Это они себе выбили.

А кто еще станет слушать нас, почему мы не стали, кем могли, а стали, кем стали, и кто виноват — всю эту ежевечернюю тягомотину слушают они, одной рукой стирая наши рубашки, второй стругая картошку, третьей воспитывая наших бездарных детей.

А после всего кремом почистив зубы, а пастой покрыв лицо, падают замертво в постель, где бормочут спросонья одно: «Гражданин, вы тут не стояли!»

Вот так годами терпят нас и живут рядом с нами, ни разу толком не изменив, храня верность черт знает кому!

И при этом еще норовят одеться по моде. Да! Ты знаешь, что такое «модно», Вась? Когда надето оба носка, причем одного цвета? Сильно сказано.

А у них журнальчики, выкройки. Ночами чего-то шьют, плетут, вяжут, либо пытаются подогнать фигуру под то, что достали.

А для чего они муки терпят? Что им надо? А надо им всем одного: семьи, гнездышка, плеча надежного рядом.

И снится им сказочный принц вроде тебя, Вася!



Багратион



Началось это той проклятой осенью, когда я покупал помидоры. Продавец швырял в миску гнилые, я мигом выбрасывал, на красные менял, он красные менял на гнилые, и в такой азарт вошли, что он начал швырять красные, а я сдуру менял на гнилые! И тут очередь сзади взвыла: «Если первые выбирать начнут, последним только на расстройство желудка останется. За красный обязан гнилой съесть, не подавишься, не Рокфеллер!!»

То ли оттого, что Рокфеллером обозвали, то ли от запаха гнили — организм затрясло. И слышу крик свой сумасшедший: «Перекусаю всех в порядке очереди! Почему за свои деньги гнилью питаться должен?!» И помидорами как зафугачу в очередь! Думал, все, убьют! Нет. Молчат, облизываются, сок томатный с лица убирают. Поняли: раз человек один против очереди пошел — сдурел. С ним лучше не связываться.

Я теперь больше часу в очереди не жду. Час — все!

Зашел тут в пельменную. Вижу, очередь в кассу на месте марширует. Оказывается, кассирша пельмени за кассой лопает.