Тринадцатая рота (Часть 3)   ::   Бораненков Николай

---------------------------------------------

Бораненков Николай

Тринадцатая рота (Часть 3)



Николай Бораненков

Тринадцатая рота

Часть 3

1. ГУЛЯЙБАБКА В БРЯНСКИХ ЛЕСАХ. ОБЛАВА НА ДЕЗЕРТИРОВ

Брянские леса. Гуляйбабка много слыхал и читал о них. Они манили его. Там ждало его новое боевое задание Главного штаба партизанского движения, но как туда поедешь с фашистским генералом? Ведь его нельзя сдавать в плен. Он пригодится еще как надежное прикрытие. И потому Гуляйбабка перед броском в Брянские леса остановился в Сухиничах.

По Сухиничам гулял мороз. Трещали заборы, стенки сараюх, бревна колодцев. Но еще больше трещал железнодорожный вокзал. Только не от мороза (кирпичные стены его крепки), а от людей. Вокзал набит солдатней, как мешок картошкой, по завяз. Негде поставить костыль. Всюду люди, люди... Человеческие ноги, руки, скорченные, согнутые дугой туловища распластаны на лавках, под лавками, на полу. Сделай неосторожный шаг, и сейчас же получишь удар костылем или прикладом, а в лучшем случае на голову ушат грязной брани.

Тут тесно. Тут нечем дышать. Этого собаку архитектора, построившего такой маленький вокзал, не предусмотревшего пассажиров фюрера, немедленно бы в гестапо да вздернуть на перекладину. Но... архитектор предусмотрительно и давно уже скончался собственной смертью, и им, пассажирам фюрера, ничего не оставалось делать, как стоять насмерть за каждый метр вокзальной территории, потому что здесь светло, тепло, а там, за дверьми, ночь, метель и тридцатиградусный мороз.

Коротая ночь, Гуляйбабка со своей командой занял буфет и забаррикадировался буфетной стойкой, повесив на нее кусок фанеры с надписью: "Команда особого назначения". Но эта надпись быстро исчезла. Какой-то офицер-верзила содрал ее и с криком: "Тут все команды особые" - растоптал. Тогда Гуляйбабка повесил новое, более устрашающее объявление. "Команда, подчиненная лично фюреру". И это спасло. Солдаты не осмелились лезть за стойку, но все же на прилавке улеглось три мобилизованных в пехоту летчика, дав понять, что им наплевать на все, лишь бы выспаться.

К полночи шум, гам мало-помалу утих, вокзал погрузился в сон. Задремал, сидя на стуле, и Гуляйбабка. Но ненадолго. Вскоре его разбудил громкий, подхриплый от простуды голос, доносившийся от двери главного входа:

- Внимание! Всем, кто есть в вокзале, оставаться на своих местах и не двигаться. Начинается облава на дезертиров. Не вздумайте бежать. Вокзал оцеплен.

- На чем бежать?! - выкрикнул кто-то. - Мы без ног, о мой бог!

- Не имеет значения. Проверяем всех.

Полковник в кожаном реглане, кричавший в жестяной рупор, взмахнул белой перчаткой, и группа солдат с автоматами наготове кинулась в сонную повалку, расталкивая заспавшихся солдат каблуками, стаскивая с подоконников, лавок. Полковник, оглядев зал, повернул к буфету:

- Кто такие? Почему не в окопах?

- Честь имею представиться, господин полковник! - вытянулся Гуляйбабка. Личный представитель "президента".

Полковник оторопело остановился. Высокая тулья на его голове удивленно приподнялась. Озлобленные белесые глаза неподвижно застыли.

- Какого еще президента? Что за вздор? Гуляйбабка достал из кармана удостоверение, пропуск гестапо и протянул все это полковнику. Тот бегло просмотрел документы и сунул их в свой карман.

- Немедленно получить оружие и в окопы! Это вам приказывает комендант осажденного гарнизона.

- Господин полковник, я заявляю решительный протест. Загонять нас в окопы вы не имеете права. Мы неприкосновенны.

Комендант раскатисто захохотал:

- Ха-ха-ха-а! "Не имею права". Хотите знать мое право?

- Хочу, господин комендант.

- Так вот, господин личный, черт тебя знает, как величать.