Вопли   ::   Штерн Борис Гедальевич

Дмитрий Николаевич подергал соседскую дверь и прислушался. В его воображении рядом с туманным образом Прекрасной Дамы возник небритый облик Квартирного Грабителя. Дама иронически фыркнула, и сконфуженный грабитель испарился. Дмитрий Николаевич был того же мнения, что и Прекрасная Дама. В то время, когда он, Чухонцев, пишет на кухне статью о символизме, в квартиру соседа Вовки Спиридонова забрался квартирный вор? В этом нет логики… Здесь что-то не вяжется.

— А мать где? — спрашивает Чухонцев.

— А в санатории.

— Значит, так: никого там нет, — уверенно произносит Дмитрий Николаевич. — А замок испорчен. Иди в школу, отец вернется — откроет.

Коля не спеша (чтобы после физкультуры пропустить урок русского языка) уходит в школу, а Дмитрий Николаевич цепляет соседские ключи на гвоздик в своей прихожей и продолжает бродить по кухне. Итак, докторская диссертация… То бишь, статья о Прекрасной Даме в стиле самого символизма.

Как там у Блока… «Золотая, Таинственная Дева…», «Блекнут ланиты у дев златокудрых…», «Словно бледные в прошлом мечты, мне лица сохранили черты…».

Махровый символизм. «Напишите нам что-нибудь…» Дернул черт согласиться! Взглянуть бы хоть на одну Прекрасную Даму, и тогда, считай, статья в кармане. Блоку с его поэтическим воображением было просто. Нужно представить. Высока, стройна, воздушна, ножки, ручки. С этим ясно. «Златокудра» — рыжая, значит? Одета в белое. Понятно. Шейка — лебединая. Глаза — лазурные. Лицо… Нет лица.

Вот кого ясно представляешь — небритого грабителя с топором. Шея… Не шея, а бычий загривок. Лицо… Не лицо, а нечеловеческая морда. Топор… как у мясника для разделки туши. В общем, грабители сейчас не такие, но все равно ясно представляешь.

Дмитрий Николаевич с раздражением начинает понимать, что день пропал. Он до самого вечера будет выглядывать па лестничную площадку и сторожить пустую квартиру Вовки Спиридонова, пока тот не вернется с работы. Чухонцев, ругнувшись, выходит на площадку и опять начинает вертеть ключом в соседской двери. На втором обороте ключ не проворачивается.

Замок испорчен, разве не ясно?

Впрочем, размышляет Дмитрий Николаевич, возможен вариант, что злоумышленник притаился в коридоре за дверью и придерживает замок, пока он, Чухонцев, крутит ключом.

Ладно, предположим. Твои действия, если кто-то залез туда?

Вооружиться. Зачем?!

А затем, что у грабителя может оказаться топор.

Топор? Почему топор? Будут они с топором лазить!

Вот откуда топор: Родиона Раскольникова вспомнил, книжник! Раскольников с топором в квартире столяра мебельной фабрики Вовки Спиридонова? Вопли все это. Литературщина.

Внутренний монолог Дмитрия Николаевича вдруг обрывается. Он видит, как диск французского замка в соседней двери сам собой начинает медленно поворачиваться… Там, за дверью, в самом деле кто-то стоит и крутит замок!

Мысли Чухоицева начинают суетиться… Что делать? Сосед на работе. Анюта, его жена, еще не вернулась из отпуска.

Квартира пуста. В квартиру кто-то влез… Возможно, тот самый чаеразвесочный интеллигент, который бродит но этажам и для отвода глаз продает чай…

— Вот тебе и символизм! Колюнька удрал с уроков, спугнул грабителя, и тот сейчас прикручивает замок, чтобы никто не вошел. Есть ли у него способ удрать не через дверь? Спрыгнуть разве что с девятого этажа…

Твои действия?

Вызвать милицию.

Разумно. Пока пробежишь три квартала к телефону-автомату, Вовкину квартиру на грузовике вывезут.