Бархатистые прикосновения   ::   Деверо Зара

Волна за волной возбуждение накатывало на нее, подбрасывая ее все выше к небесам, пока наконец из ее груди не вырвался сладострастный хрип и она не зашептала, сжав член изо всей силы:

— Вот так! Еще, еще, еще! Не останавливайся, продолжай! Да! Да! Да!

Она чувствовала, что близка к вершине, что до пика осталось сделать только шаг. Горячий шквал обдал ее умопомрачительным наслаждением, и легкое покалывание пробежало у нее от пальчиков ног до головы. Ослепительное блаженство закрутило Карен в стремительном вращении, сопровождающемся чудесным жжением ее драгоценного и любимого клитора.

В следующий миг Джереми раздвинул коленом ей ноги, и его толстенный фаллос проник в ее жаркие, пульсирующие недра. Она ощутила пару мощнейших ударов по шейке матки и затем содрогание пениса. Обхватив Джереми ногами и руками, Карен забилась в конвульсии вместе с ним. Но едва накал их схватки остыл, как она выбралась из-под партнера и легла с ним рядом, прикрыв ладонью глаза.

Ощущение благости заполнило ее целиком, сладкие спазмы удовлетворения ослабли, сменившись чувством пресыщенности. Она стала четче воспринимать окружающий мир — слышать всплески волн, пение птиц, встревоженный крик шотландской куропатки, зовущей непослушных черных птенцов. Лето в Англии было в расцвете, и в Оксфорде это ощущалось особенно явственно.

Промежность и бедра Карен покрылись липким секретом, его характерный сладковатый запах смешался с резкими запахами Джереми, речных водорослей и ракушек. Все это пробудило в ее душе неожиданную тоску: ей надоело получать удовольствие исключительно от чистого секса и захотелось чего-то большего.

Поэзия, музыка, произведения великих художников несли в себе заряд какого-то иного, более глубокого, чувства. Слушая симфонию или оперу, Карен ловила себя на том, что на глаза у нее навертываются слезы, а к горлу подкатывает ком. Ни толики схожих ощущений она не испытывала во время половых сношений, хотя сексуальный опыт у нее был значительный.

Придирчивая и разборчивая в выборе партнеров, она тщательно обдумывала все качества своего очередного потенциального любовника, прежде чем отдаться ему. И все же ни одному из ее избранников не удалось затронуть струн ее души, хотя все они и насыщали ее лоно. Казалось, что на их пути в глубь ее подсознания кем-то установлена невидимая преграда. Кое-кто из мужчин даже называл ее холодной, но сказать так о ней было нельзя, и она это знала. Напротив, Карен была чересчур возбудимой и чувственной, и, возможно, именно это вынуждало ее сдерживать свои глубинные чувства. Слишком уж часто ей приходилось утешать подруг, чьи сердца разбили коварные мужчины, чтобы самой стать их жертвой.

Джереми положил голову ей на колени, она запустила пальцы в его кудри и залюбовалась причудливой игрой теней на его лице. Он нежно сжал ее запястье и, лизнув пальцы, тихо спросил:

— Ты поедешь с нами в Грецию? Она нахмурилась и отдернула руку: его легкое покусывание напоминало ласки породистого щенка.

— Нет, я же сказала! Меня ждет работа в Девоншире. Мне бы не хотелось ее терять.

— Почему ты торопишься начать работать? — спросил Джереми и, перекатившись на бок, подпер рукой голову, чтобы ему было удобнее разглядывать Карен.

— Нужно зарабатывать на жизнь, — отчетливо ответила она. — Не у всех же есть богатые родители!

— Твоих родителей бедняками не назовешь, — парировал он с легким раздражением в голосе, огорченный ее отказом. — У твоей мамы недавно вышла новая книга по археологии, а твой папочка регулярно проводит философские диспуты на втором телевизионном канале Би-би-си.

Карен стало скучно: Джереми всегда злился, когда получал щелчок по носу. Она подхватила с земли трусики, сунула их в карман, вскочила с пледа и села в лодку, едва не перевернув ее своими порывистыми движениями.

— Я не желаю ничего объяснять, — с вызовом добавила она, усаживаясь поудобнее на сиденье. — Нам лучше вернуться на лодочную станцию. Мне еще нужно собрать чемоданы.