Белое Рождество. Книга 2   ::   Пембертон Маргарет

Одному из его помощников удалось скрыться, и он сообщил, что Льюиса взяли в плен.

– Это были северовьетнамцы? Не вьетконговцы?

– Нет. Мне определенно дали понять, что его захватили солдаты армии Северного Вьетнама. – Эббра откинула упавшую на лицо прядь темных волос и спросила: – Как ты думаешь, не значит ли это, что его отправят на Север, в Ханой?

Скотт покачал головой:

– Вряд ли. Полагаю, вьетнамцы, которые захватили Льюиса, пришли из Камбоджи. Это намного ближе.

– Быть может, твой отец сумеет что-нибудь выяснить? – Эббра вновь начала всхлипывать. – Я не знаю, где Льюис, и это сводит меня с ума. Что, если северовьетнамцы не взяли его в плен, а просто увели в джунгли и расстреляли? – Ее голос прервался.

Скотт стиснул кулаки, сдерживаясь, чтобы не протянуть к ней руки и не обнять ее. Больше всего ему хотелось прижать Эббру к груди, утешить ее и, если потребуется, успокоить ложью. Вместо этого он, сжав пальцы еще сильнее, так что побелели костяшки, ответил:

– Если бы военные допускали такую возможность, они бы сказали тебе, что Льюис пропал без вести, а не угодил в плен. Вероятно, они уже сталкивались с подобными случаями. Может быть, армия Северного Вьетнама ввела практику захвата пленных. Тебе сказали что-нибудь еще?

– Да. – Слова Скотта помогли Эббре преодолеть страх, что Льюиса попросту увели прочь и расстреляли. Теперь она чувствовала себя немного лучше, увереннее. – Мне сказали, что, поскольку Льюиса захватили на Юге, потребуется некоторое время, чтобы его официально признали попавшим в плен.

– Это надо понимать так, что подобные случаи уже происходили прежде и что армейские власти, как правило, получают подтверждение, – сказал Скотт, пытаясь укрепить Эббру в ее надеждах.

Эббра кивнула и нерешительно произнесла:

– Тут есть еще одно обстоятельство, Скотт. Обстоятельство, о котором никто не знает...

Скотт бросил на нее озадаченный взгляд, подумав, что весть о пленении Льюиса оказалась для Эббры непосильной ношей.

Ее лицо побледнело, в глазах застыла мучительная тревога.

– Льюис далеко не такой выносливый, каким кажется на первый взгляд. – Эббра обещала Льюису никому не говорить о приступах эпилепсии, но решила, что больше не может держать слово. Она обязана рассказать обо всем Скотту.

– Льюис силен как бык, – мягко возразил Скотт. – Он всегда гордился своей физической подготовкой.

Эббра покачала головой, и на ее ресницах блеснули слезы.

– Нет, – отозвалась она, от всей души надеясь, что Льюис ее простит. – Он страдает эпилепсией. Правда, в легкой форме.

Заяви она, что Льюис болен пляской святого Витта, даже и тогда на лице Скотта не могло бы отразиться большее недоверие.

– Эпилепсия? Что за вздор, Эббра! Льюис – армейский! За всю жизнь у Льюиса не было ни одного припадка!

– Да, у него не было припадков – в том смысле, который ты вкладываешь в это слово. И я молю Господа, чтобы их не было и впредь, – сквозь слезы проговорила Эббра. – Но незадолго до нашей свадьбы Льюиса на тренировке ударили по голове. С тех пор он время от времени страдал от кратковременных приступов потери ориентации.

– Согласен, такое может быть, но потеря ориентации – еще не эпилепсия!

– Льюис обратился к невропатологу в Лос-Анджелесе. Форма эпилепсии, которой он страдает, настолько мягка, что для подавляющего большинства людей она показалась бы пустяком. Но Льюис военный. Он не мог позволить, чтобы в его медицинской карточке значился такой диагноз. О его недуге не знают армейские врачи, не знает никто.

Теперь лицо Скотта было почти таким же бледным, как ее собственное.

– Ты хочешь сказать, что эта болезнь может прогрессировать? Что в плену его здоровье может ухудшиться? У него могут начаться припадки, при которых человек бьется в конвульсиях на полу?

– Не знаю.