Бессмертная и незамужняя   ::   Дэвидсон Мэри Дженис

Сообщение оставила моя злая мачеха, звонившая, судя по звуковому фону, из косметического салона:

– Мы с отцом не сможем сегодня быть на твоей вечеринке… Я теперь принимаю новое лекарство и еще… ну, в общем, мы не сможем, извини. – (Врешь, стерва, можете!) – Так что веселись без нас. – (Да запросто!) – Быть может, ты с кем-нибудь познакомишься…

Последнюю фразу следовало понимать так: «Может, и найдется какой-нибудь олух, который согласится взять тебя замуж».

Злая мачеха с первого же дня воспринимала меня не иначе, как соперницу, посягающую на определенную долю любви и внимания со стороны ее нового мужа. Почти всегда под разными предлогами она старалась уклониться от участия в том, чему я придавала хоть какое-то значение. Впрочем, меня это перестало огорчать уже через неделю после знакомства с ней, так что я и на сей раз ничуть не расстроилась.

Пройдя на кухню, чтобы покормить кошку, я обнаружила, что она опять сбежала. Моя Жизель просто не может обойтись без приключений! Хотя скорее это я ее Бетси.

Я взглянула на часы.

Ого! Еще и двенадцати нет!

Ну что ж… Пока можно заняться стиркой, потом еще чем-нибудь, а там, глядишь, и вечер наступит.

Ну, с днем рождения, Бетси…

Получилось, однако, так, что в этот апрельский день совершенно неожиданно повалил снег, поднялась пурга, и мою вечеринку пришлось отложить. Ну и ладно, так даже к лучшему. Мне совсем не хотелось куда-то идти, изображать радость по поводу праздника и накачиваться спиртным. «Мэлл», конечно, потрясное место, но чтобы тусоваться в этом кабаке – довольно шумном и переполненном в конце недели – да еще платить по шесть баксов за каждый коктейль, необходимо соответствующее настроение.

Где-то в восемь вечера мне позвонил Ник, и это было единственным светлым пятном за весь день. Ник Берри – полицейский, первоклассный детектив, который занимался моим случаем. Дело в том, что пару месяцев назад я подверглась нападению и…

Впрочем, нападение – это еще мягко сказано. Все равно что называть неприятностью Вторую мировую войну. Мне не то что говорить, даже думать о случившимся не хочется. Однако что было, то было.

В тот вечер я заглянула в «Чингисхан», монгольский ресторанчик-барбекю, где всего за одиннадцать долларов и девяносто пять центов вам подадут гору мяса, салат и море выпивки (отличный ужин, если вас не беспокоит, что потом от одежды еще долго будет пахнуть чесноком), и когда вышла оттуда, меня внезапно атаковали какие-то уроды.

Понятия не имею, чего они хотели – у меня не отнимали кошелек, не пытались изнасиловать и даже не заикались о каких-либо государственных заговорах.

Они возникли ниоткуда – в самом буквальном смысле слова. Только что я стояла на совершенно пустынной улице и, зевая, рылась в сумочке в поисках ключей, а в следующее мгновение обнаруживала, что меня окружили со всех сторон. А потом они на меня набросились, принялись кусаться и царапаться, словно стая взбесившихся белок, а я отбивалась от них острыми мысами своих туфелек от «Маноло Бланикса», вопя что есть мочи и взывая о помощи.

Кричала я так громко, что сорвала голос и еще три дня могла разговаривать только шепотом. А воняло от тех уродов просто ужасно – похуже, чем на моей кухне, когда я на две недели умотала в Кейп, а перед отъездом забыла вынести мешок с мусором. Волосы у них были длинные и грязные, глаза буквально горели и имели какой-то странный цвет, и никто не произнес ни слова.

Помощи я так и не дождалась, однако «плохие парни» почему-то поспешили скрыться. Возможно, их напугал мой трубный глас (когда я начинаю кричать, завывают все собаки, находящиеся в радиусе нескольких миль), а может, им не понравился исходивший от меня запах чеснока, но так или иначе они убежали. Точнее – удрали.