Безумный, безнравственный и опасный   ::   Патни Мэри Джо

А дорога настолько дурна, что верхом будет намного легче, чем в экипаже.

Мужчина кивнул, соглашаясь с ее решением, но его сочувствующий взгляд едва не заставил Лайзу расплакаться. Джексон много лет служил в этом семействе и, уж конечно, представлял себе, как ей жилось за мистером Холденом-младшим. А ведь Том еще не знал самого плохого; даже родителям Билла было неведомо, каков их сынок на самом деле. Они просто не хотели этого замечать.

Остаток дороги спутники молчали. Городишко Напрасная Надежда был чуть лучше, чем его название. Кроме гостиницы, здесь имелось два салуна, несколько магазинов, да пара дюжин разбросанных там и сям домишек. Городок располагался как раз на полпути от родных мест Лайзы, Ивовой Рощи, до ранчо родителей ее мужа на окраине Прерия-Сити. Теперь, когда отец умер и дом был продан, она, наверное, ехала этим путем последний раз. «И это как раз не слишком большая потеря», — вяло подумала Лайза, слезая с лошади.

Когда Джексон внес ее вещи в гостиницу и разыскал портье, Лайза спросила:

— Вы, кажется, упоминали, что ваш двоюродный брат живет где-то здесь?

— Да, мэм, он кузнец. — И Том улыбнулся каким-то своим воспоминаниям. — Его жена Молли — лучшая повариха во всем Техасе.

— Так возьмите выходной и отправляйтесь проведать родных, — предложила Лайза. — Проведите вечер, как вам хочется. Мы так торопились, проезжая здесь две недели назад, что у вас не было и минутки свободной, так почему бы не вознаградить себя сегодня?

Джексон замялся, явно испытывая искушение:

— Но мне велено ночевать при гостинице, чтобы оказаться рядом, если вам что-нибудь понадобится.

— Да ничего мне не понадобится. Я приму ванну, прикажу подать ужин, а потом лягу спать пораньше, — успокоила его миссис Холден. — Подумайте-ка лучше, как провести свободное время. А я благодарю вас за все, что вы сделали для меня во время похорон отца и вообще.

Том внимательно всмотрелся в лицо хозяйки, потом кивнул:

— Если вы уверены, миз Холден… Я вернусь к девяти часам утра.

Горячая ванна оказалась настоящей роскошью для усталого тела. Лайза как следует намылилась, легла на спину и принялась изучать собственную фигуру, стараясь разглядеть, действительно ли живот уже начал округляться. Но никаких изменений не было заметно. Напротив, за последние недели она даже похудела. Трудно было представить, что внутри ее растет дитя.

Не дитя — ее тюремщик.

Снова нахлынуло отчаяние, но прежде чем слезы успели нарушить хрупкое самообладание, Лайза вылезла из ванны и быстро вытерлась полотенцем. Нельзя отчаиваться. Напротив, ей было необходимо все ее мужество.

Она решила немного почитать, прежде чем ложиться. Надела другое черное платье, помятое, но чистое, и принялась расчесывать пшеничные волосы. На улице все еще было светло. Лайза подошла к окошку и окинула взглядом улицу. С полдюжины людей сразу попались ей на глаза, и никто никуда особенно не торопился.

Взгляд молодой женщины привлекли развалины недавно сгоревшего дома. Она припомнила, что на этом месте некогда стояло здание, в котором помещались сразу городская управа и тюрьма.

Лайза уже готова была отвернуться от окна, как вдруг показались трое запыленных верховых. Любопытствуя, она заметила, что одну из лошадей вели на поводу, и одетый в черное всадник как-то слишком сильно наклонялся вперед, словно у него не было сил сидеть прямо.

Когда вновь прибывшие оказались напротив гостиницы, толстяк, возглавлявший кавалькаду, увидел обугленные руины тюрьмы. Состроив свирепую гримасу, он остановил всю группу прямо под окном Лайзы, так близко, что она смогла разглядеть его маленькие свинячьи глазки. Задав вопрос какому-то бездельнику, торчавшему у входа в гостиницу, Свин спешился и привязал лошадь к коновязи.