Дьявольский соблазн   ::   Фоули Гэлен

Он знал, что она бежала в почтовой карете, направлявшейся в Холихед, где собиралась отплыть на почтово-пассажирском судне к берегам Ирландии. Однако Квентин хотел непременно помешать ей, ведь Джинни принадлежала ему.

Он прошел через зал ожидания и трактир, внимательно вглядываясь в лица постояльцев, однако Джинни нигде не было. Тогда Квентин подошел к конторке и бесцеремонно вырвал книгу регистрации пассажиров из рук хозяина постоялого двора.

— Могу я чем-нибудь помочь вам, сэр? — подобострастно спросил хозяин.

Квентин буркнул в ответ что-то нечленораздельное. Пробежав глазами список постояльцев, он наткнулся на знакомую фамилию. Мэри Харрис. Джинни как-то называла ему свое настоящее имя, и, к собственному удивлению, Квентин вспомнил его, хотя всегда пропускал мимо ушей болтовню Джинни, когда она рассказывала о своем прошлом. Он старался забыть о том, что она происходила из социальных низов; Квентину больше нравился ее сценический псевдоним — Джинни Хайгейт. С трудом добившись благосклонности этой очаровательной, всеми любимой актрисы, он долго и настойчиво ухаживал за ней, пока она, наконец, не сдалась. Джинни была его любовницей, его собственностью, его трофеем.

Не сказав ни слова хозяину постоялого двора, Квентин начал обыскивать все помещения, оглашая их громким криком:

— Джинни, где ты, Джинни?

— Вот идиот! — пробормотал Карстэрз, услышав доносившийся изнутри рык своего приятеля. — Он всегда идет напролом.

Переглянувшись, Карстэрз и Стейнз вошли в здание «Золотого быка».

Молодой человек приятной наружности, со светлыми волосами, тонкими чертами лица и холодными голубыми глазами, граф Джулиан Карстэрз всегда был безупречно одет; в отличие от него сэр Торквил Стейнз, известный в Лондоне дуэлянт, отличался мрачной внешностью и имел карие пронзительные глаза и темную бородку клинышком, как у дьявола.

— Давайте попробуем сделать все быстро и без лишнего шума, — недовольно проговорил Карстэрз.

Стейнз кивнул, и приятели бросились на помощь Квентину. Они должны были во что бы то ни стало найти эту ирландскую стерву, осмелившуюся увезти Джонни. Карстэрз очень надеялся на то, что заполучит мальчишку прежде, чем тот начнет слишком много болтать.

Поднявшись на второй этаж, Квентин начал распахивать двери всех номеров подряд и бесцеремонно заглядывать внутрь, не заботясь о том, что мешает постояльцам отдыхать. Некоторые из них громко возмущались его поведением, остальные молчали, увидев на пороге своей комнаты детину исполинского роста с мрачным решительным взглядом.

Одна из дверей оказалась запертой на замок, и Квентин начал в бешенстве дергать ручку.

— Джинни! — крикнул он и приложил ухо к щели. Из комнаты не доносилось ни звука, и, закрыв глаза, Квентин напряженно прислушался. Ему казалось, что он почувствует присутствие любовницы даже за закрытой дверью, и действительно он уловил запах знакомых духов!

— Джинни! — воскликнул Квентин и загрохотал кулаками по двери. Когда грохот смолк, он уловил тихие всхлипы и снова закричал: — Джинни, открой немедленно! Ну же, я отвезу тебя домой! Черт подери, ты ведь знаешь, что я люблю тебя!

Повернувшись спиной к двери, Квентин начал бить по ней ногой. В конце концов, дверь не выдержала и сорвалась с петель; отбросив ее в сторону, Квентин, тяжело дыша, вошел в комнату.

Джинни сидела, забившись в угол, и прижимала к груди перепуганного маленького слугу Карстэрза. Квентин сразу же заметил огромный синяк под глазом своей любовницы, но не почувствовал никаких угрызений совести. По его мнению, Джинни сама была во всем виновата.

— Пойдем! — Он протянул Джинни руку. — Нам пора домой.

— Нет. — Мэри энергично замотала головой.

— Оставьте ее! — воскликнул маленький Джонни и отважно выступил вперед.