Дитя лета   ::   Райс Луанн

Патрика охватило чувство, которое возникало постоянно: если сейчас он наклонится к ней близко-близко, она шепнет ему на ухо, сообщит то, что он так отчаянно хотел знать…

– Вечно эти газеты делают из мухи слона. – Анжело покачал головой. – Бедняжки нет уже девять лет. Давно пошла на корм рыбам, всем ясно.

– Это в тебе твое сицилийское происхождение говорит.

– Нет ее в живых, Патрик, нет. Мертва она, – на этот раз резко заявил Анжело. Они с Патриком когда-то вместе ходили в школу, вместе прислуживали в алтаре храма Святой Агнессы, были шаферами друг у друга на свадьбах. Именно Анжело и Пэтси познакомили Патрика с Сандрой.

– Наверняка это дело рук ее мужа, правильно?

– Я долгое время тоже так думал, – ответил Патрик.

– Послушай, а как все-таки его звали? У него была не такая фамилия, как у Мары…

– Его звали Эдвард Хантер. У Мары была своя карьера. Она сохранила девичью фамилию, когда выходила за него замуж.

И в памяти Патрика тут же всплыло любезное, мальчишески смазливое лицо Эдварда Хантера, его быстрая, острая маклерская улыбка, такая же широкая, как у Мары, но начисто лишенная той сердечности, душевности, глубины, цельности, подлинности, лучезарности… Во время службы в полиции Патрику доводилось тысячи раз сталкиваться с улыбками, вроде той, что была у Хантера. Ими улыбались мужчины, превысившие скорость по дороге домой из тех мест, где им не следовало бывать; ими улыбались мужчины, находившиеся по адресам, откуда в полицию поступал звонок о домашнем насилии, – одним словом, ими улыбались мужчины, которые старались убедить мир, что они существенно лучше, чем их вынуждают выглядеть данные обстоятельства. Патрика такие улыбки убеждали во мнении, что улыбка – всего лишь улыбка, а за нею может крыться нечто совсем иное.

– Да все так думали, не только ты. Но этот подонок не оставил даже следов тела. Поэтому там совершенно не за что зацепиться. А тебе пора бы…

– Можно было бы поступить так же, как с Ричардом Крафтсом, – сказал Патрик, имея в виду печально известного в штате Коннектикут преступника, осужденного за убийство жены; ее тело так и не было найдено, однако мужа удалось привлечь на основании нескольких фрагментов волос и костей, обнаруженных на арендованной им лесопилке. – Но и на это не удалось наскрести, я не сумел найти даже косвенных улик.

– О чем я и говорю. И пора бы тебе успокоиться.

– Спасибо, я так и сделаю, – ответил Патрик с выражением лица как-это-мне-самому-не-пришло-в-голову? И его ирландская сущность заклокотала при взгляде на своего друга Анжело – который купил утреннюю газету с фотографией Мары на первой странице, который отправляет на продажу свой лодочный док, выдергивая его прямо из-под лодки друга. Флора, убежавшая поразмяться по все еще безлюдному причалу, теперь вернулась и вскочила на палубу.

– Я имел в виду… – Анжело замялся, пытаясь найти слова, чтобы заделать брешь, которую только что пробил.

– Ты имеешь в виду, что пора начать жить, насколько я понял, – помог Патрик, дружески взглянув на старого приятеля. Это был тот характерный взгляд, которым вы даете другу понять, что лучше него вас не знает никто, что вы учтете его пожелания, что он всегда прав, тогда как на самом деле вам просто нужно, чтобы он заткнулся и отстал.

– Точно. Честно говоря, именно это я и имел в виду, – обрадовался Анжело и даже вздохнул с облегчением, когда Патрик свернул газету и забросил ее в люк – вроде как избавился, а на самом деле – сохранил навсегда.

Как сохранял все изображения Мары.

Потому что, подумал он, заводя мотор, в то время как Анжело отдавал швартовы, чтобы направиться к месту рыбалки, это был один из открытых им способов сохранять ее в живых.