Дорогой притворщик   ::   Берд Николь

Самое неприятное, что ему грозит – это устремленные на него глаза всех присутствующих, когда он войдет в широко распахнутые двери. Если повезет, он сможет на некоторое время затеряться в толпе и насладиться бокалом бургундского, пока не придется снова спасаться бегством. Ему столь часто приходилось так поступать, что бегство казалось обычным делом. Только на этот раз его целью была не легкая победа или крупный карточный выигрыш. На этот раз его целью было состояние, которое он получит, если выживет. Ему надо кое-что доказать отцу, брату, остроносым теткам и, вероятно, самому себе.

С такими мыслями Гейбриел придал лицу выражение благородной невозмутимости и приветливой любезности и переступил порог.

Ничего не спрашивая, лакей громко провозгласил:

– Маркиз Таррингтон.

Разговоры смолкли, и все присутствующие повернулись в его сторону, а в дальнем конце зала пожилая дама поднесла к глазам лорнет и пристально посмотрела на него.

Гейбриел ждал, что кто-нибудь крикнет: «Самозванец! Это не маркиз!»

Но ничто не нарушило тишины. Он быстро оглядел нарядную толпу и встретился взглядом со стоявшей поодаль женщиной. На мгновение у него перехватило дыхание.

Она была высокой – высокой для дамы, – стройной и великолепно сложенной, ее прекрасную фигуру не могли скрыть мягкие складки голубого вечернего платья. Жаль только, что ворот платья был слишком высоким, Гейбриел не сомневался, что на ее грудь стоило посмотреть. Ее светлые волосы были забраны в строгий узел, а когда она окинула Гейбриела холодным взглядом своих голубых глаз, ее лицо осталось спокойным. Правильные черты, овал лица отличались классической красотой, но в ее холодных глазах он увидел скрытую страстность, о которой эта женщина, может быть, и сама не подозревала. Гейбриел, которого не зря на семи языках называли авантюристом, почувствовал таившуюся под чопорностью лаву, как зверь чувствует опасность.

На минуту Синклер забыл о своем ненадежном положении. Он пробудет здесь недолго и никогда больше не сможет любоваться этим чудным видением. Поэтому вспыхнувшее в нем влечение следовало потушить. Очень жаль, но ничего не поделаешь.

– Так это и есть, – громко прозвучал в тишине голос дамы с лорнетом, – твой таинственный жених, с которым ты наконец соизволила познакомить свою семью?

Гейбриелу потребовалось все его хладнокровие, чтобы скрыть изумление. Он лишь моргнул, но сохранил на лице выражение вежливого равнодушия. Жених? Попалась птичка. Он уже обдумывал путь к спасению, когда белокурая богиня заговорила.

– Добро пожаловать, милорд, – сказала она.



Глава 2

Психее Персефоне Хилл было тоскливо. Последние полчаса ее жизни превратились в адские муки. Кузен Перси то и дело наклонялся к ее плечу, пытаясь весьма нескромно заглянуть в вырез платья; туфли жали, а жених опаздывал на собственную помолвку.

И сейчас, подавив раздражение, она шагнула вперед, с радостью избавляясь от назойливости Перси, и направилась к человеку, который должен был навсегда изменить ее жизнь.

От него требовалось лишь выполнять ее приказания.

Горничная, обговаривавшая условия с второразрядным, никому не известным актером, сказала, что он высокий, темноволосый и довольно приятный на вид. Психея никогда не сомневалась в зоркости своей служанки, но если Симпсон решила, что этот человек всего лишь «довольно приятен на вид»…

Изобразив на лице радостную улыбку, она протянула затянутую в перчатку руку высокому незнакомцу. С каждым шагом Психея все больше ощущала беспокойство, как будто приближалась к какому-то источнику невероятной, неведомой силы, скрытой под обычным вечерним костюмом. Глядя в темные, настороженные и насмешливые глаза, устремленные на нее, она неожиданно смутилась. У нее возникло безумное желание отдернуть свою руку прежде, чем он прикоснется к ней.