Два билета в Вену   ::   Тропинина Ольга

 – Итак, согласны ли вы стать моей женой? Женой единственного наследника знатной княжеской фамилии, обладающей огромной властью и несметными богатствами.

Маша молчала.

– Да у вас и нет другого выхода, кроме как согласиться. Или вы будете моей или… – Борис сделал выразительный жест в сторону леса, – …или ничьей.

Внезапно Маша поняла, что князь не шутит. Холодный ужас пронзил ее сердце.

– Негодяй! – тихо проговорила она непослушными губами. – Вы не посмеете…

– Это я-то не посмею? – недобро усмехнулся князь. – Наши дела зашли слишком далеко…

– Князь, вы не посмеете обидеть беззащитную девушку, – попыталась обратиться к его разуму Маша. – Заклинаю вас вашей честью, памятью вашей матушки…

– Мария Николаевна, – голос князя был холоден и бесцветен, как ветер за окном, – ваши увещевания ни к чему не приведут. Я слишком люблю вас, чтобы изменить свое решение.

– Любите? Любите?!! – Маша задыхалась от возмущения. – Вы негодяй… вы… вы… чудовище… – в отчаянии она набросилась на своего мучителя. – Вы предали, вы обманули меня!

Перехватив ее маленькие легкие кулачки, Борис рассмеялся.

– Напротив, госпожа графиня, я настолько добр к вам, что даю вам последний шанс для спасения. Надеюсь, вы позволите себе отбросить вашу ложную скромность и признаетесь в своей симпатии ко мне! Хватит строить из себя недотрогу! – Он крепко держал ее сжатые кулачки.

Князь Борис схватил девушку, рывком притянул к себе. Она пыталась вырваться, отворачивала лицо, прячась от его губ. Маша, чувствуя, что не в силах глубоко вдохнуть, тихо и отчаянно застонала, но этим только сильнее раздразнила своего мучителя. Его поцелуй был таким долгим, что Маше не хватало воздуха, и она прекратила сопротивление. Перестав ощущать отпор, князь немного ослабил объятия, и Маша, изловчившись, со всей силы ударила Бориса по лицу. Ошалевший от ярости князь ответил ей несколькими тяжелыми пощечинами. Девушка, сгорая от стыда, обиды и боли, громко и отчаянно зарыдала, забившись в самый угол кареты…

В этот миг кони встали, раздался стук в дверь.

– Чего тебе, Степан? – раздраженно окликнул кучера князь.

Дверца отворилась, и вслед за холодными клубами снежного воздуха в карету просунулась рыжебородая голова кучера в старом заснеженном треухе. Он зыркнул на Машу острым любопытным взглядом и сказал:

– Однако, надо поворачивать назад, барин. Не ровен час застрянем… Кони устали, еле идут… Дорогу не видать, все замело… Не выберемся к ночи – замерзнем.

– Закрой дверь, болван! – гаркнулна кучера князь Борис. – Сам знаю, когда поворачивать!

Степан, вздохнув, затворил дверцу.

– Вы слышали, графиня? На размышление у вас осталась всего одна минута. – Борис дотронулся до горящей от пощечины щеки.

Маша почувствовала, как ее зубы начали выбивать нервную дрожь. Остаться одной в холодном зимнем лесу темной глухой ночью? Нет, он не посмеет бросить ее на верную гибель! Он не способен на убийство! Он только пугает ее… Маша увидела совсем близко его злые сумасшедшие глаза. Он упивался ее ужасом… Торжествовал. Не сомневался в ее ответе. Наконец Маша подняла глаза и смело взглянула ему в лицо. Если бы взгляд мог испепелить, то от князя осталась бы кучка золы…

– Нет, этому не бывать. – спокойно ответила она. – Ни-ког-да. Вы поняли, князь? Ни-ког-да!

– Тогда прошу оставить мою карету.

– Одумайтесь, князь, – почти шепотом в последний раз проговорила Маша.

– Не заставляйте меня применять силу, графиня.

Не дожидаясь, пока он вышвырнет ее из кареты, девушка шагнула в объятия вьюги. Глаза ее были сухи.

– Степан! – крикнул граф.

– Слушаю!

– Гони домой!

Кучер покосился в сторону оцепеневшей от ужаса графини и не шелохнулся.

Тогда князь выхватил пистолет и выстрелил в воздух. Кони рванули с места, но тут же перешли на шаг.