Греческая смоковница (Ягода созрела)   ::   Васп Памела

Проверил, как пришвартована яхта и ловким движением взобрался на пирс. Патриция с интересом наблюдала за ним. Был он высок и статен, в белой футболке с отложным воротничком и цифрами «32» на груди. Голубые джинсы на нем были подвернуты до колен, и он босиком прошел мимо девушки, не обратив на нее ровным счетом никакого внимания.

Патриция повернула голову вслед ему. Мужчина прошел по пирсу и уверенно свернул с набережной в один из переулков — ясно, как день, что этот маршрут ему не в диковинку. Патриция улыбнулась и убрала пакетик с ягодами в сумочку. Она пришла к выводу, что для очередного приключения этот яхтсмен вполне подойдет. И решительно направилась к яхте, взвалив на плечо свою тяжелую ношу.

Ступила на шаткую палубу и схватилась за натянутый тросик. Сделала несколько шагов по узкому проходу между надстройкой и бортиком и открыла небольшую дверь в каюту. Ступеньки круто уходили вниз и в свете яркого солнца девушка разглядела там две аккуратно застеленные койки и столик. На столике стояла высокая початая бутылка белого вина с незнакомым ей названием. Каюта имела ярковыраженный холостяцкий вид. Со стены подмигивала календарная красотка. На столике рядом с бутылкой лежала раскрытая на середине книга пестрой мягкой обложкой вверх. Патриция удовлетворенно присвистнула и вошла в каюту, бросив небрежно тяжелую сумку на правую постель.

Неплохо для одинокого покорителя морей.

Патриция вытащила подушку на левой койке из-под покрывала, прислонила ее к стенке и разлеглась на чужой кровати в вольготной позе. Она надеялась, что хозяин яхты не заставит себя долго ждать.

Она протянула руку, взяла бутылку и отхлебнула прямо из горлышка. Вино оказалось слабым и очень приятным. «А у него не дурной вкус», — решила она. На полочке над койкой лежали сигареты и зажигалка. Она протянула руку и лениво посмотрела на сорт сигарет.

Вскоре она услышала шаги по палубе и безоблачное голубое небо, которым она любовалась в проеме незакрытой двери заслонила фигура хозяина яхты. При виде незванной визитерши он замер на пороге в нелепой позе, держа тяжелую корзинку с провизией в обоих руках. Казалось, от внезапности у него пропал дар речи.

— Привет! — не вставая помахала незнакомка ему ручкой и фамильярно отхлебнула из бутылки.

— Ты что здесь делаешь? — наконец, спросил он. Он тешил себя надеждой, что она просто перепутала его яхту с чьей-то еще.

Патриция отметила, что по-гречески он говорит очень чисто, но едва заметный английский акцент все-таки выдает его — иностранец.

— Я — лежу, — спокойно ответила она. — А ты кто такой?

Он понял, что зря уповал на ее ошибку — она явно знала, что делает.

— Что за бредовые идеи? — только и нашел что сказать хозяин яхты.

Она сделала еще глоток и спросила лениво:

— А у тебя есть какие-нибудь идеи поинтересней?

— Выкатывайся отсюда, — резко приказал он.

Незнакомка никак не отреагировала на его негостеприимство.

Тогда он спросил примирительно: — Что тебе здесь надо?

— Заходи, — пригласила она таким тоном, будто яхта принадлежала ей, а не ему. — Я пришла в гости. — Она потянулась и взяла с полки пачку сигарет. — Хочешь сигарету?

— Это мои сигареты, — угрюмо буркнул он.

Патриция внимательно рассматривала его внешность. Выражение лица и его реакция на ее бесцеремонное вторжение почему-то понравились ей. Его открытое, чисто выбритое лицо интеллектуала создавало впечатление мягкости характера. Но волевой подбородок и жесткая складка у рта предупреждали, что он может принимать и жесткие поступки, когда сочтет это необходимым. Лицо обрамляли густые пушистые темно-каштановые волосы, живо напомнившие Патриции фотографии Джоржа Харрисона времен «Белого альбома».