Исповедь куртизанки   ::   Окас Джон

– Может статься, – сказал он, возвращаясь на свой стул, – вас спасет крупная взятка. У вас остались деньги?

– Да, – всхлипнула она. – Я закопала три кедровых сундука золотых монет в Лувисьене. Я уже давала деньги представителям власти и предлагала дать еще больше. Трибунал отклонил мою просьбу о помиловании. Я уже не надеюсь сохранить жизнь. Что ж, попытаюсь храбро встретить следующую.

При этих словах она начала рыдать еще сильнее.

Сквозь слезы Жанна сказала отцу Даффи, что копать надо в зарослях ежевики у реки.

– Вместо того чтобы тратить деньги на мое спасение, – сказала она, – позаботьтесь лучше, чтобы Полин де Бриссак добралась до Лондона целой и невредимой.

Что это было – последний проблеск природного великодушия, добровольная жертва, призванная доказать Господу искренность ее раскаяния и мечты о прощении, или же свидетельство того, что она до сих пор надеется, что в последний момент трибунал простит ее?

Жанна осознала, что смерть все-таки неизбежна, когда отец Даффи вышел и в камеру вошел помощник палача в сопровождении Замо. Они связали ей руки, измазали грязью и тупым ножом откромсали волосы.

Она забыла, что собиралась встретить смерть мужественно. Она бросилась на колени, умоляя о пощаде. Она боролась и пыталась бежать. Охранники скрутили ее, связали ноги и отнесли извивающееся в рыданиях тело к позорному стулу. А ведь она больше всего боялась потерять лицо. Как ей, должно быть, было стыдно! Женщина, краше, достойнее и элегантнее которой не было во всей Франции, превратилась в омерзительное испуганное животное, которое с грохотом везли по Рю Сен Оноре, мимо разграбленных модных лавок, к Пляс де ла Революсъон, где ждала гильотина. На площади собралась толпа. Когда телега остановилась, Жанна снова принялась умолять о пощаде. Опасаясь снимать веревки, стражники предпочли сами поднять ее по ступенькам, ведущим к плахе. Толпа смеялась и улюлюкала. Жанна Бекю, деревенская девочка из Вокуле, ставшая королевой Франции, все еще выкрикивала мольбы о пощаде, когда холодная отточенная сталь отсекла ее когда-то красивую голову от тела.