Это было жаркое, жаркое лето   ::   Князев Алексей

Верзила достал из кармана нож и нажав на кнопку, сухим резким щелчком выбросил стальное лезвие, тускло сверкнувшее в полутьме. Сверлящим взглядом посмотрев ей в лицо, он раздельно произнес:

— Сейчас тебя отпустят. Если вздумаешь кричать — получишь это. — Он помахал перед лицом молодой женщины ножом. — Усекла? — Шатенка кивнула. — Хорошо. Отпусти ее, Колян, девчонка попалась понятливая, не то что некоторые… — От его циничной ухмылки у женщины поползли мурашки по коже. Стараясь не разреветься, она стиснула зубы. — Что ж ты без лифчика-то ходишь? Не холодно? — Главный вновь щелкнул лезвием, спрятал нож в карман. Вторая его рука потянулась вперед и крепко сжала упругую женскую грудь. Зверская ухмылка, не сходившая с его лица, навевала на беспомощную женщину бесконечный ужас, она чувствовала себя подобно кролику перед удавом. Не находя в себе сил на сопротивление, она с безнадежной тоской ожидала неминуемого продолжения, отчетливо осознавая, что вскоре должно произойти…

Резкий хруст треснувшей ветки заставил участников происходящих событий обернуться. Нападавших — с настороженностью; женщину — с надеждой. В слабом отблеске оставшихся далеко позади редких парковых фонарей появилась крепкая мужская фигура. Поджарый живот и мощные, широко развернутые плечи помешали сразу узнать в уверенно приближающемся к ним спортивном человеке с пружинистой походкой, недавно поверженного спутника молодой женщины.

— А-а-а, да это же наш герой, — приглядевшись, выдавил из себя главный, но в его голосе уже не было прежней уверенности — уж слишком разительными оказались перемены, произошедшие с избитым мужчиной. Кисть, испещренная наколками, вновь нырнула в карман, торопясь достать спасительный нож — что-то подсказывало ему, что справиться с внезапно изменившимся противником будет уже далеко не так просто, как это было всего минуту назад. — Ну иди… Иди сюда, падла… — бормотал он, пытаясь ухватить ускользающий из мгновенно вспотевших пальцев нож. — Получишь еще, это будет тебе на закусь…

Покрыв оставшееся до противника расстояние в два мощных прыжка, мужчина цепким взглядом ухватил всю обстановку разом — мгновенно отпустивших свою жертву и рассредоточившихся ублюдков, готовящихся отразить нападение, свою девушку, оторопело пытающуюся прикрыть оголенную грудь, — и властным голосом произнес:

— Оля, в сторону, живее!

Затем в прыжке, не давая опомниться так и не успевшему достать нож главарю, мощно пробил ногой по его солнечному сплетению и только краем глаза проследив, как тот кубарем отлетает в кусты, через мгновение уже был развернут в сторону его разом потерявших спесь подельников. Те замерли в оцепенении, не решаясь ни напасть, ни уносить ноги, очевидно звериным чутьем уловив, что этот невесть каким образом переродившийся мужчина пришел не просто их разогнать, но хорошо проучить.

— Что, теперь обмочились со страха? — Мужчина фыркнул.

— Ведь только что были такими смелыми!

— А-а-а, Колян, была не была! Мочи фраера! — Наиболее пьяный из троицы рванул вперед и тут же упал от молниеносной, профессионально исполненной подсечки. И уже в падении почувствовал боль сломанной челюсти от столь же молниеносного удара ногой по еще находящемуся в движении телу. В его голове словно разорвался заряд динамита и парень потерял сознание. Он уже не видел, что его закадычный дружок и главарь троицы по кличке Кувалда приходит в себя после удара в живот и болезненно морщась, предпринимает попытки встать, держась рукой за ушибленное место.