Юная жена   ::   Форстер Сюзанна

– Я ваша жена.

– Ну же, давай, Смоук, – торопил Чейс Бодин коня, натягивая поводья. Они поднимались по крутому, усыпанному мелкой галькой склону. Тропинка, петляющая среди дрожащих от легкого ветерка кустов, по меньшей мере на полчаса сокращала путь к хижине. Чейс всегда помнил, что заставило его сторониться людей, и гордился собственной мудростью, подавшей ему мысль о домике на далеком плоскогорье Винд Ривер. Голова Энни доверчиво покоилась на его плече. «У этой сумасшедшей, наверное, солнечный удар», – не без участия думал о девушке Чейс, крепко придерживая ее за талию. Бедняжка потеряла сознание сразу, как только произнесла эту чепуху. Надо же придумать: она его жена...

Энни несколько раз ненадолго приходила в чувство, но тут же силы вновь оставляли ее, так что всякий раз он не успевал что-либо спросить. У нее не было с собой никаких документов. Он никак не мог сообразить, откуда она взялась. Знал только, что сюда можно было прийти лишь из Пэйнтид Пони, до которого два часа езды на машине. Не полуденный ли зной «внушил» ей эту бредовую идею?!

– Моя жена? – резко произнес он вслух, глядя на копну рыжих волос.

Лишь однажды в мыслях он близок был к женитьбе. Это в пору его юношеской привязанности к цирковой танцовщице в Торо Марине. В свои восемнадцать он таскался на каждое представление, впадал в транс, замирая от виртуозных трюков, которые она проделывала на высоко натянутом канате. Он приходил к ней домой и сходил с ума уже от ее необыкновенной способности доставлять удовольствие в постели. Роман продолжался до отъезда цирка из города. Вообще Чейс ничего не имел против женитьбы. Но мысли о совместных буднях не доставляли ему особой радости.

Горная дорога становилась круче, каменные обломки срывались из-под копыт лошади. Чейс сдавил коленями бока животного и крепче прижал к себе Энни. Тряский подъем был утомителен, и ему приходилось собирать всю силу, чтобы норовистая кобыла не сбросила их обоих.

На оленьей тропе Чейс пустил лошадь галопом. И только теперь осознал, что его ладонь покоится на чем-то упругом.

– Какого черта! – прошептал он.

Первый импульс – немедленно убрать руку. Второй – менее джентльменский... Он осторожно сжал пальцы и ощутил теплую, податливую плоть, как бы сливающуюся с его ладонью. Острое желание пронзило все его существо. Никогда он еще не испытывал чего-либо более приятного. Грудь девушки была греховно прекрасна, словно специально сотворена для прикосновения мужской руки.

Тихий, мягкий ход лошади и зовущая теплота женского тела будили в нем опасные устремления. Горячая волна желания нахлынула на него с огромной силой, охватила тело и разум, становилась глубокой, настоятельной потребностью. Какое редкое наслаждение он мог бы, наверное, получить на этой душистой лужайке, разбудив ее ото сна своим горячим от возбуждения членом...

Картина представилась ему в мельчайших деталях. Только в тайных эротических мечтаниях виделось ему подобное. Разыгравшаяся фантазия уже доносила до него истомные звуки, издаваемые возбужденной женщиной, ее слабые стоны удовольствия. Вот он рвет от нетерпения нежный шелк ее нижнего белья... Он даже представил себе взгляд ее безумно счастливых полуприкрытых глаз, когда он входит в мягкое лоно твердой частью своей изголодавшейся плоти.

Тихий шепот вернул Чейса из страны сладких грез. Энни прижалась к нему, как маленький котенок, ищущий теплое местечко, чтобы свернуться в клубок. Его рука все еще ласкала ее грудь, и желание не только дотрагиваться до нее все больше разжигало в нем неуемную страсть. Он как мог сдерживал себя: «Женщина без сознания, Ромео. Потуши фитиль.