Кинжал и яд   ::   Бенцони Жюльетта

Проявив чудеса доблести, Сян Юй много раз прорывался сквозь вражеские ряды со своей кавалерией, убил собственной рукой одного из полководцев Лю Бана, но наконец был окружен и уже не мог сопротивляться, истекая кровью от десятка ран. Увидев Лю Бана, он вытащил кинжал и воскликнул:

— Я знаю, что ты назначил награду за мою голову! Так забирай ее!

С этими словами он перерезал себе горло. Что и говорить, этот Сян Юй был настоящим героем — жаль только, что мозгов у него совсем не было!

С тех пор у Лю Бана не осталось соперников. Императорская корона досталась ему вместе с провинцией Шэньси и прекрасным городом Чанань. Это произошло в 206 году. Люй стала императрицей, и не было пределов ее гордости, которая намного превзошла радость супруга, — сам основатель династии, казалось, вовсе не был удивлен своим невиданным восхождением на вершину власти.

Начало, впрочем, оказалось трудным: чтобы вознаградить тех, кто помог ему завладеть троном, Лю Бану пришлось даровать им обширные владения и притвориться, будто он хочет восстановить феодальное правление, разгромленное императором Шихуанди. Однако Лю Бан, как и подобает хитрому крестьянину, одной рукой давал, а другой забирал, используя малейший предлог, чтобы смещать этих провинциальных вельмож. Ему удалось полностью приручить знать: аристократы стали придворными и лишились реального веса. Но сколько же приходилось лавировать! Лю Бан считал, что достоин вознаграждения, и потому решил сделать восхитительную Мэй своей супругой…

На следующий день гонец снова отправился в путь. Радость от того, что ему оставили жизнь, успела несколько померкнуть: ведь его посылали не к императору, а во вражеский стан. Он должен был вручить предводителю хон ну пресловутый портрет вкупе с обещанием отдать ему прекрасную девушку, если будет снята осада с крепости, где находился Лю Бан. И несчастный гонец полагал, что варвар прикажет разрубить его на мелкие кусочки за столь дерзкое предложение — получить вместо императора девушку!

Однако Люй оказалась права: перед красотой Мэй мужчины не могли устоять. Ослепленный страстью гунн принял условия сделки и снял осаду с Пинчена в тот самый момент, когда к нему доставили китайскую принцессу. Поэты долго оплакивали потом «бедную китайскую горлицу», отданную на растерзание «дикому северному ястребу», но зато Лю Бан благополучно вернулся в свою столицу и свой дворец на берегу реки Вэй.

В день встречи мужа Люй пришлось призвать на помощь все свое мужество. Как отнесется Лю Бан к тому, что в лапы гунна отдали девушку, которую он намеревался заполучить сам? Но когда Люй, скрестив руки на груди, склонилась в униженном поклоне перед императором, тот наградил ее насмешливой улыбкой.

— Ты воистину моя жена! — сказал он. — Такая уловка вполне достойна меня! Ты сумела укротить грозных хон ну, которые вернулись в свои степи, и нам это не стоило ни единой капли крови!

В императорской семье на время воцарился мир, но, к несчастью, склонность Лю Бана к красивым девушкам ничуть не уменьшилась — с возрастом он все более тянулся к молодым. В один прекрасный день он влюбился в девушку из южных краев, которую евнухи доставили в его гарем. Ци не принадлежала к знатному роду, но она была так прекрасна собой, что дряхлеющий император воспылал к ней настоящей страстью. И через девять месяцев Ци родила сына, названного Жу И.

Люй поначалу не сильно беспокоилась, но затем растущее влияние Ци встревожило ее. Покои фаворитки были убраны роскошнее, чем у самой императрицы. Лю Бан дарил ей усыпанные драгоценностями наряды, а по случаю рождения первенца устроил такие торжества, что Люй переполошилась не на шутку и даже решилась признаться в своих страхах старинному другу Сяо Хо, одному из наиболее влиятельных министров.

— К чему весь этот блеск, все эти празднества? — спрашивала она.