Любовь как любовь. Лобовы. Родовое гнездо   ::   Горбачева Наталья

Аннотация: 1998 год. Платон и Татьяна Лобовы переживают те же проблемы, что и все россияне: теряют свои сбережения. Жених их средней дочери Ларисы, Герман Конев, уезжает из страны, оставив беременную невесту наедине с ее проблемами: Ларисе необходимо дорогостоящее лечение. Муж старшей дочери Любы Гриша, теряет работу – стране не нужны НИИ пищевой промышленности. Ради спасения детей Татьяна и Платон решаются на отчаянный шаг – продать дом…

Восемь лет спустя жизнь семейства Лобовых налаживается. Но все вдруг меняется, когда в их тихий городишко возвращается эмигрировавший лет 40 назад в Канаду Вадим Прорва с сыном Михаилом…

---------------------------------------------

Наталья Горбачева

Любовь как любовь. Лобовы. Родовое гнездо

Глава 1

ДЕНОМИНАЦИЯ

– Платоша, ты только послушай! Как же хорошо… – выдохнула Татьяна.

Она сидела на своем любимом старом стуле у кухонного окна, на подоконнике лежала книга. На столе высились разноцветные горки нарезанных овощей.

– Как это ты затылком, что ли, меня видишь? – отозвался Лобов, вошедший с морозца в дом. – Собрать бы книги все да сжечь! Чует мое сердце, новый зятек сегодня нагрянет. А она, понимаешь, читает! Тань, тебе сколько лет?

– Сорок пять, – засмеялась она.

– Ну так… ягодка! Зять на носу…

– Ты же знаешь, Платош, у меня всегда все готово. Все-таки послушай. «Нельзя было глядеть без участия на их взаимную любовь, – с выражением начала супруга Лобова. – Они никогда не говорили друг другу ты, но всегда вы; вы, Афанасий Иванович; вы, Пульхерия Ивановна. «Это вы продавили стул, Афанасий Иванович?» – «Ничего, не сердитесь, Пульхерия Ивановна: это я»… Нет, классика, это великое дело! Спокойно, красиво, мудро…

– Это «Муму», что ли? – беззлобно усмехнулся Лобов. – Ну институтка прямо!

– Платош, что ты говоришь! Какое «Муму»! Это Гоголь, «Старосветские помещики».

– Неужели? Спутал, прости… – Он встал около нее, поискал глазами в тексте и ткнул в нужное место: – Тогда читай дальше!

– «Они никогда не имели детей, и оттого вся привязанность их сосредотачивалась на них же самих»…

– Вот те и классика! – Лобов захлопнул книгу прямо перед носом жены. – А у нас их четверо. Да еще эта, как ее звать… деноминация! Только стали миллио-нэ-рами, и вот те раз… Отнимай три нуля. Да еперный ж театр…

Татьяна вздохнула и принялась за готовку. Лобов подбросил полешек в русскую печку, пошуровал в ее недрах кочергой – остался доволен: не дымит и тяга хорошая, не зря все лето старался, перекладывал. Этой печке лет пятьдесят – считай, его ровесница! Дядька был печником, отец – дай бог ему здоровья! – с детства заставлял осваивать все необходимые навыки. Ни тебе ПТУ, ни этих модных теперь «колледжей»! Все секреты от мастера к ученику, да ремень хороший, ежели дисциплина начинала хромать. Зато теперь любые печки может класть, считай, лишняя профессия, за плечами не носить. Иногда и подработаешь. Правда, сельчане теперь русских печек в домах не ставят, газ им подавай! И он магистральный подвел. Конечно, удобно. Но без русской печки – не деревенский дом! Печка – домашний очаг, как без нее! На газу разве сделаешь настоящую кашу? Печек не стало, вот и семьи разваливаются…

– Платош, что молчишь? – окликнула Лобова супруга.

– Вот что… – растерялся он. – Помощь-то тебе нужна? Кроликов я покормил. Воды натаскал в баню, затоплю, когда вернусь. Посмотрим, какой толк в этом Германе, горазд ли попариться.

– Куда это ты собрался? – удивилась она.

Улей у Гагарина хочу купить. Матка сильная, рой большой, по осени сам видел. Если Ларка замуж выйдет за этого бизнесмена… Считай, рот новый прибавится, дети пойдут… И всем мед давай.