Любовь вне игры: история одного политического самоубийства   ::   Хакамада Ирина

В дверях замер Сергей. Не отрываясь, следил за ее по-мальчишески угловатой фигурой, за меняющимся выражением лица. От него не ускользнули ни дрогнувшие плечи, ни решительно сжавшиеся губы.

– Понятно, ясно, хорошо. До свидания… – попрощалась она и медленно, как будто кто-то включил другую скорость жизни, очень медленно положила трубку на аппарат и застыла.

«Опять оказалась права. Новость действительно отвратная. Больше того – катастрофа. Причем такого масштаба, что коснется всех. Абсолютно всех…»

Голос мужа вырвал ее из оцепенения:

– Плохие новости?

Мария отвела взгляд и с досадой отметила: скрывать будет трудно – уж больно хорошо они чувствуют друг друга.

– Надо ехать… Извини. Вызывают. Срочно.

– Ольгу поцелуешь? – Он вдруг переключился. Словно понял без слов, в одну секунду, что лучше лишних вопросов не задавать.

– Нет. Не хочу будить. Опять расстроится, что уезжаю.

Ответила слишком поспешно, но была уверена – так и надо. Сейчас нельзя видеть тех, кого любишь больше жизни.

Сергей поцеловал ее в щеку, только попросил, как просил всегда, слегка отстраненно:

– Будь на связи, ладно?

В машине она закурила. Закрыла глаза. Так легче вспоминать и думать: когда все началось? Когда она, Мария Гордеева, вдруг проскочила на скоростном шоссе своей жизни последний поворот, за которым уже не будет возврата?

Сигарета обожгла пальцы. Вздрогнув от боли, Мария очнулась. В стекла забил равнодушный, как небо, дождь. Реверс несбыточен. Отснятые кадры лежат в архиве прожитой жизни. А значит, кино будет длиться, пока не закончится отмеренная кем-то пленка. И хоть замысел сценариста – невнятен, в ее, Марии, власти попробовать сыграть свой финал.

А почему бы и нет?! Почему бы не стать режиссером?

Итак, сценарий – в сторону. Все будет по-другому. Поехали. Снимаем капли. Крупным планом выхватываем одну… Как она падает на стекло. И – это важно – щетка уничтожает каплю. Сквозь мерную работу дворников выхватываем лицо героини… Камера-два. Мотор… Автомобиль тихо съехал с гравия на блестящий асфальт, выждал мгновение и рванул по направлению к городу.



Глава 2



Здание парламента неприятно поразило Марию своим абсолютным спокойствием. Впрочем, что с ним должно произойти? Какие вообще события могли бы потрясти бывшее Министерство экономики, стоящее здесь со сталинских времен, чуждое сострадания и хотя бы налета современности?

В таких местах всегда теряешься – в пространстве и времени. Повсюду – истертые бесчисленными спинами стены. До трещин высиженная кожа кресел. У входа – сотрудник ФСО, сверлящий взглядом до дна твоей совести: не ты ли в далеком детстве без спросу съела банку варенья? Не мир, а фантом, рожденный исторической памятью. Навсегда застывшее, законсервированное для потомков безвкусное желе нетленной бюрократии.

Один поворот бронзовой массивной ручки переносит тело не только в другую эпоху – в другой мир, где суета и стремительный бег – всего лишь желание остаться на месте. Здесь самая нелепая фраза произносится с осознанием своей значимости. Здесь верят лести, улыбаются врагам, аплодируют пошлости. Мир кукол и кукловодов. А главное – уверенности, что дешевый спектакль и есть реальная жизнь. Зазеркалье…

«Когда не знаешь, что говорить, говори по-французски. Когда идешь, носки ставь врозь. И помни, кто ты такая!» – Черная Королева из сказки Льюиса Кэрролла мелькнула и тут же растворилась в воздухе. Мария последовала ее совету. Распрямив плечи, уверенным шагом прошла мимо прапорщика.

Укрывшись в своем кабинете от людских и столовских запахов, безнадежно заплутавших в бесчисленных коридорах и впитавшихся в стены, нажала кнопку телевизионного пульта, словно не ящик включила, а инициировала запуск ракеты.