Ложь во спасение любви   ::   Картленд Барбара

Аннотация: Юная Кармела была готова, во имя своей лучшей подруги Фелисити, решительно на все — даже на обман. Впрочем, выдать себя ненадолго за Фелисити в доме ее опекуна, графа Гэйлетона, не видавшего свою «подопечную» уже больше десяти лет, — обман, на первый взгляд, вполне невинный. На первый взгляд…

Потому что Кармела, покоренная поистине магическим очарованием Гэйлетона, очень скоро понимает: этот блистательный, мужественный аристократ предназначен ей самой судьбою…

Однако рано или поздно ложь девушки откроется — и не обратится ли тогда любовь Гэйлетона в холодное презрение к «самозванке»?

---------------------------------------------

Барбара Картленд

Ложь во спасение любви

ОТ АВТОРА

В начале XIX столетия воровство в королевстве Великобритании каралось очень жестоко. Виселица ждала каждого, виновного даже в самой незначительной краже, «если таковая имела место быть в лавке или амбаре, на конюшне или в дилижансе, на сумму не менее пяти шиллингов».

Подстреленный в чужих угодьях заяц или фазан в лучшем случае предполагал как особую милость каторжные работы в Новом Южном Уэльсе сроком до семи лет.

Тюрьмы содержались отвратительно, полицейских не хватало. Работа полиции страдала скверной организацией и плохо оплачивалась, что часто вело к злоупотреблениям со стороны полицейских.

Ребенка, стащившего кусок хлеба, могли арестовать, забрать в тюрьму, выпороть, а потом отправить домой без единого пенни в кармане.

Выборные комитеты, созданные в 1817 году, направляли в Парламент многочисленные ходатайства, но принятия новых законов оставалось ждать еще долгие годы.



Глава 1

— Тимоти, прекрати пинать Люси и есть ее кашу! — сказала Кармела.

— Нет!

Тимоти, толстый противный мальчишка лет семи от роду, по мнению Кармелы, совершенно не умел себя вести.

Чтобы досадить своей воспитательнице, он отвесил сестре Люси очередной пинок, и та расплакалась.

— Сейчас же перестаньте, слышите? — резко, повысила, голос Кармела, не сомневаясь, что ее слова не возымеют никакого эффекта. Она оказалась права.

В ответ Тимоти лишь поднял свою тарелку с овсянкой и нарочно опрокинул ее на скатерть.

Ко всему прочему младенец, разбуженный всхлипываниями Люси, тоже начал плакать в своей кроватке.

Кармела с тоской подумала, тяжело все-таки справляться с детьми пастора.

«Этого следовало ожидать, — размышляла она, и подобные мысли уже не в первый раз приходили ей на ум с тех пор, как она пришла в пасторский дом, — поскольку эти дети наверняка хуже всех детей в деревне, и взрослым с ними сложнее всего».

Чувствуя, что ей и сейчас не совладать с Тимоти, а Люси ни за что не заставить успокоиться, она подошла к детской кроватке и стала утешать малыша, покачивая его на руках.

Тут дверь открылась, и сама пасторша просунула голову в дверной проем:

— Неужели нельзя заставить детей замолчать? Ты же знаешь, пастор пишет завтрашнюю проповедь, — проворчала она.

— Простите, госпожа Купер, — извинилась Кармела.

Жена священника не стала дожидаться ответа, лишь-с силой захлопнула дверь.

Как только мать исчезла за дверью, Тимоти заорал во все горло, пытаясь перекричать сестру:

— Дай мне яйцо!

— Вы получите его после овсянки, — спокойно ответила Кармела, понимая, что сражается с ветряными мельницами.

И словно в подтверждение ее мыслям, стоило только девушке отойти от стола, Тимоти схватил подставку с яйцом (из тех, что были приготовлены для него, Люси и Кармелы), срезал верхушку и начал нетерпеливо поедать его.

Кармела с отчаянием сознавала всю тщетность своих попыток сговориться с этим мальчишкой.