Настоящая любовь   ::   Бэлоу Мэри

Да и время вряд ли перевалило за. полночь.

Где-то разгорался пожар. Он не видел пламени, не чувствовал дыма, не слышал тревожных криков. Пожар занялся далеко, в стороне от Тегфана, поэтому он мог не волноваться, но все равно по его телу пробежала дрожь, и не только от ночной промозглости. Для ночных пожаров нельзя было найти логического объяснения. Он давно миновал промышленный Южный Уэльс, где ночью и днем горели плавильные печи. Кроме того, этот пожар возник неожиданно.

Впрочем, это не его дело. Он продолжал путь, пока не достиг поворота, который принес с собой прежнюю тьму. Только когда он специально оглянулся, то увидел за далекими холмами слабый отблеск света. Теперь до Тегфана было рукой подать. Однако впереди показалась еще одна застава. Он вздохнул и решил было свернуть с дороги, отъехав в черное поле, чтобы обогнуть ворота и избежать необходимости будить смотрителя. Смотрителей дорожных застав почему-то всегда отличал крепкий сон.

Этот, видимо, был исключением. Не успел он подъехать, как дверь домишки возле ворот чуть приоткрылась и выглянула чья-то голова. Затем дверь распахнулась шире, и па порог вышло худое сгорбленное существо, крепко державшее в руке какой-то предмет, напоминавший огромную дубину.

– Чего надо? – спросил смотритель хриплым старушечьим голосом.

– Хочу проехать через ворота, – ответил он с усталым высокомерием.

Выходя из дома, женщина не захватила с собой фонарь. А вот дубину не выпускала из цепких рук ни на секунду. Он понял, что заговорила она с ним на валлийском. Последние несколько дней, что он находился в пути, все кругом говорили только по-валлийски. Сам того не ведая, он ответил женщине на ее родном языке.

– Кто ты? – спросила она, но не стала дожидаться ответа, напряженно вглядываясь в темноту за его спиной. – Кто еще с тобой?

Ему не терпелось ехать дальше, но он понимал, что старая женщина напугана. И не винил ее. Это был пустынный отрезок дороги. Поэтому он заговорил гораздо мягче, чем мог бы.

– Я Уиверн, – представился он. – Путешествую один, матушка. Прошу тебя, открой ворота.

– Уиверн? – Она шагнула вперед и подозрительно вгляделась в его лицо. – Граф Уиверн? – Старуха присела в неловком книксене, по-прежнему сжимая в руке дубинку. – Господи, почему же вы один на дороге в такой поздний час? А я думала, что это Ребекка.

Ну и ну. Как она умудрилась принять его за женщину, пусть даже в темноте?

– Ребекка? – спросил он чуть суровее.

– Пришла со своими дочерьми и остальным людом ломать ворота, – пояснила она. – Мне, конечно, их не остановить, но пару синяков я бы им наставила. – В доказательство она помахала перед собой дубинкой.

Неужели это еще не Тегфан? Он свесился вниз и, нахмурившись, спросил:

– Вас всех держит в страхе какая-то женщина с дочерьми? Надеюсь, ты сообщила об этом властям?

– Храни вас Господь, ваше сиятельство, – сказала она. – Ребекка вовсе не женщина и ее дочери тоже. И бесполезно сообщать о них. Их никому не поймать.

Он и раньше слышал, будто смотрители застав довольно странные люди. Живут одиноко и, как правило, не пользуются особой любовью селян. Эта женщина явно не в своем уме. Но пора было трогаться в путь.

– Правда, последний раз они были здесь больше трех лет назад, в 1839-м, – сказала старуха. – Но они обязательно вернутся. Вы видели? – Опираясь на дубину, как на посох, она махнула рукой в сторону холмов, за которыми совсем недавно полыхал пожар. – Это пока не застава. Слишком сильное пламя. Горели стога, думаю, я не ошиблась. Но попомните мои слова, это только начало. Скоро Ребекка вернется и тогда заполыхают заставы.

– Никто не видел ее… его больше трех лет? И она занимается тем, что поджигает стога и заставы? – переспросил он.