Невеста-наследница   ::   Коултер Кэтрин

Ах, если бы она могла подойти к нему совсем близко, дотронуться до него, коснуться пальцами ямочки на его подбородке, запустить руку в эти блестящие шелковистые волосы! Синджен вдруг поняла, что была бы счастлива вот так смотреть на него всю остальную жизнь. Конечно, это была безумная мысль, и тем не менее это было чистой правдой. Он отменно сложен; уж она-то в этом разбирается, ведь не зря она всю жизнь прожила в компании двух беззастенчивых старших братьев. Да, у него тело настоящего атлета, сильное, упругое, крепкое, и он молод, пожалуй, даже моложе Райдера, которому только что исполнилось двадцать девять лет. Тихий, но настойчивый внутренний голосок шепнул ей, что она ведет себя как последняя дура, что ей следует пошире открыть глаза и сейчас же выкинуть из головы весь этот влюбленный вздор, потому что в конце концов этот незнакомец — всего лишь мужчина, такой же, как и все прочие, и весьма возможно, что при всей его красоте у него отвратительный характер. А может быть, и того хуже: может быть, он ужасный зануда, или непроходимый тупица, или у него гнилые зубы. Впрочем, нет, с этим у него все в порядке: вот он откинул голову назад и рассмеялся, показывая превосходные зубы, ровные, белые. Да и смех у него такой, какой может быть только у человека умного, — она достаточно наблюдательна, чтобы определить это. Однако с другой стороны, нельзя исключить, что он пьяница или игрок или склонен к каким-то иным, столь же предосудительным порокам.

Ей это было все равно. Синджен, как и прежде, не могла отвести от него глаз. Она чувствовала, как из глубин ее существа поднимается какое-то неведомое ей дотоле властное желание, нет, не одно, а целое множество желаний, и знала, что это он разбудил их в ней. Наконец котильон закончился, он учтиво склонился над рукой своей дамы, отвел ее к пожилой матроне, которая сопровождала ее на бал, а затем присоединился к стоявшей поодаль компании мужчин. Те приветствовали его веселыми громкими возгласами. Стало быть, он популярен среди других мужчин — так же как Дуглас и Райдер, ее братья. Но тут, к великому огорчению Синджен, вся группа покинула бальную залу, удалившись в комнату для игры в карты.

Кто-то опять дотронулся до ее обнаженной руки.

— Синджен! — позвал знакомый голос.

Она со вздохом обернулась к своей невестке Алике:

— Да?

— Синджен, что с тобой? Ты словно обратилась в одну из греческих статуй в Нортклифф-Холле, и притом очень давно. Я уже звала тебя, но ты, казалось, меня даже не заметила.

— О, пустяки, со мной все в порядке, — ответила Синджен и вновь посмотрела туда, где только что стоял он. В эту минуту до нее донесся мужской смех, и она узнала его — чистый и звонкий. Этот смех отозвался в ее сердце сладким, невыразимым волнением, оно захватило все ее существо.

Да что это с ней? Едва увидев его, она тут же вообразила, что он верх совершенства, но ведь мужчины такими не бывают. Это абсолютно невозможно. Она, Синджен, вовсе не глупа и не наивна и достаточно хорошо знает жизнь и свет, что и немудрено, когда имеешь двух братьев, столь вопиюще вольных в обращении и в речах. Вполне может статься, что он сущий монстр, если не по внешности, то по натуре.

— Синджен, да что же с тобой происходит в конце концов? Ты что, заболела?

Синджен глубоко вздохнула и сочла за лучшее промолчать, что было на нее совсем не похоже. Вместо ответа она расплылась в улыбке.

— Знаешь, Алике, герцогиня Портмейн мне очень понравилась. Она попросила меня не называть ее этим ужасным именем — Бренделла — и сказала, что все друзья зовут ее Бренди. Не правда ли, блестящая мысль: из Бренделлы сделать Бренди?

Синджен нагнулась к уху своей невестки:

— И посмотри на ее грудь! Впечатляющий вид, не так ли? Кажется, по этой части она превосходит даже тебя.