Платиновое побережье   ::   Пембертон Линн

Ее дыхание эхом полетело по комнатам. Понемногу она освоилась, разглядела обширный холл с куполообразным потолком и уходящей вверх широкой каменной лестницей. Она осторожно поднялась на лестничную площадку, которая вела к нескольким комнатам. Из одной послышался скрипучий звук, зловещий и все же на удивление знакомый. У Кристины перехватило сердце от страха и восхищения. Звук медленно заполнял собой все пространство холла. Словно в трансе она пошла на него, но путь ей преграждали попадающиеся по пути двери. Все они были или закрыты, или заколочены, и лишь последняя легко открылась, и Кристина, сгорая от страха и нетерпения, попала внутрь. На цыпочках она пересекла комнату, оказавшуюся спальней, склонилась над старомодным граммофоном. Подняла заклинившую иглу, крутанула пыльную пластинку, издававшую тот скрипучий звук, и снова опустила иглу на дорожку.

Симфония Моцарта возникла из пыли, мгновенно заполнила собой весь пустой заброшенный дом. Она звучала так громко, что Кристина не услышала зловещего смеха, который сотрясал мужчину, неожиданно появившегося позади нее. Он грубо схватил ее за руку. Кристина дернулась, стремясь освободиться, но это ей не удалось. Она повернулась к нему всем телом. На лице мужчины была жуткая колдовская маска. Самыми страшными в нем были глаза. Злые, холодные, немигающие. Мертвые зеленые глаза. Смех вдруг превратился в пронзительный визг, сотрясавший его тело. Кристина инстинктивно продолжала сопротивляться, но он был слишком силен. Странно, при этом она не испытывала страха, который он явно хотел ей внушить.

Он напомнил ей одного из гротескных смеющихся человечков, которых она видела маленькой девочкой на благотворительных базарах. Образ мужчины казался ей нереальным. Он начал расстегивать ей блузку. Она наблюдала за ним как бы с некоторого расстояния, безразлично и покорно, зная, что сопротивление бесполезно. Он обнажил сначала одну ее грудь, затем другую. Она закричала только тогда, когда он резко сжал сосок. Он словно насладился ее болью и сразу сделался спокойным.

Потом его руки скользнули по ее грудям вверх к шее. Она застыла, когда пальцы сомкнулись вокруг ее горла. В это мгновение ей стало страшно. Безмолвно она ждала последнего движения его рук. Но одна рука вдруг ослабла и медленно опустилась. Кристина разглядела кольцо – три сомкнутые золотые полоски, которое она подарила Стивену в день их свадьбы.

– Нет, Стивен, нет, пожалуйста! – закричала она…

Проснулась Кристина от собственного крика. Мокрая от пота, запутавшаяся в ворохе простыней. Трясясь всем телом, села на кровати, ухватившись за деревянную спинку, чтобы хоть немного сдержать дрожь, пока перегруженный рассудок сумеет отличить сон от реальности. Она была не на острове, а в Нью-Йорке, куда приехала для встречи с Кингслеем Клейном, адвокатом Стивена.

Через несколько секунд она протянула руку и включила настольную лампу, стоящую на столике рядом с кроватью. Было пятнадцать минут четвертого. Она откинулась на влажную подушку и глубоко вздохнула. Ей приснился все тот же кошмар, который преследовал ее десять ночей подряд. С тех пор, как она вернулась с похорон Стивена в море в свою уютную квартиру в престижном районе Нью-Йорка Саттон Плейс.

Кристина провела ладонью по растрепанным волосам. После стольких мучительных ночей ей так необходим был хороший сон, часов на семь. Кристина хотела принять снотворное, но в последний момент передумала: утром она будет чувствовать неимоверную слабость, а сейчас этого позволить она себе не может. Завтра она должна быть на совещании, которое неожиданно решил устроить Кингслей Клейн для обсуждения вопроса об акциях «Курорты Платинового побережья».