Подарок судьбы   ::   Картленд Барбара

— Я и сейчас его люблю, — ответила она с легким вздохом, — и мне нравится, когда он меня целует. Но ведь маркиз более важная фигура, чем виконт…

«Не остается никаких сомнений, — подумала теперь Джемма, вспомнив свой разговор с кузиной, — что виконт беден. Поэтому-то у него такая плохая прислуга».

Довольно неряшливая немолодая особа, никак не отвечавшая представлениям Джеммы о том, какой должна быть экономка в доме аристократа, ворча, проводила девушку в ее спальню и угрюмо заявила, что она может в ней расположиться, если хозяин и в самом деле на ней женился.

— Я уверяю вас, что мы обвенчались сегодня днем, — ответила Джемма.

— Тогда эта комната подходит вам как нельзя лучше и находится рядом с его спальней, так что располагайтесь в ней. Как я слышала, вы хотели что-нибудь поесть.

— Я буду крайне признательна вам за любую еду, — сказала Джемма. — Я очень проголодалась.

В конце концов она получила кусок холодной баранины, не слишком хорошо приготовленной, и три остывшие вареные картофелины. На подносе лежал также еще довольно свежий хлеб, кусок масла на тарелке, не слишком чистой, но Джемма так устала и была так голодна, что у нее не возникло желания проявлять излишнюю разборчивость.

Она немного поела, утолив первый голод. Миссис Кингстон исчезла; больше никто из слуг не появился, чтобы унести поднос. Джемма выставила его за дверь, разделась и легла в постель.

От ее внимания не ускользнуло, что простыни рваные и плохо выстиранные, а на воде, стоявшей в ее комнате в фарфоровом кувшине, образовался слой пыли.

«Во всяком случае, — думала она, осторожно устраиваясь в постели и стараясь не потревожить покрытую свежими рубцами спину, — дядя и Ниоба больше до меня не доберутся, а все остальное уже не имеет значения».

Когда она спускалась наутро по лестнице, одетая все в то же платье, в каком приехала в Лондон, ей пришло в голову, что виконт уже завтракает и, возможно, сожалеет о своем опрометчивом поступке.

Еще она невольно подумала, что, в сущности, ей не следовало поощрять его. Она не должна была позволять ему совершать роковую ошибку, так как знала, что им движет чувство мести.

И в то же время Джемма прекрасно понимала, что, какими бы мотивами ни руководствовался виконт, женившись на ней, для нее это была невероятная удача. Хотя даже теперь ей было трудно оценить до конца все значение этого невероятного события.

По крайней мере, ей больше не придется выслушивать дядины язвительные замечания; отныне она стала виконтессой Окли, и, что бы ни случилось в будущем, даже если виконт отвергнет ее и не пожелает больше видеть, у нее появилось имя, которым она может гордиться.

Когда виконт только начинал ухаживать за Ниобой, она была в восторге не только от его внешности, но и от его титула.

«Фамилия Окли древняя и знатная, — десятки раз повторяла Ниоба. — Те надменные аристократки, которые никогда не приняли бы папу, поскольку он всего лишь простой дворянин и свое состояние заработал сам, а не получил по наследству, никогда не закроют двери своих домов перед виконтом Окли и его женой».

И теперь Джемма испытывала нечто вроде благоговейного восторга оттого, что получила право носить имя виконта. В то же время она нервничала и гадала, в каком он сейчас настроении и как ее встретит после того, как остыл и все обдумал.

Она на миг остановилась в растерянности, не зная, где находится столовая, — холл был пуст и спросить было не у кого; но затем она услышала какие-то голоса и направилась в ту сторону, откуда они раздавались.

Виконт и в самом деле спустился вниз в прескверном расположении духа и с гудящей от выпитого накануне вечером кларета головой.