Прелюдия к очарованию   ::   Мэтер Энн

Теперь, когда они прибыли к месту назначения и уже готовились покинуть катер, вся ее самоуверенность улетучилась.

Это было первое серьезное задание Санчи, да и досталось оно ей только потому, что заболела и не смогла поехать Элеонора Фабриоли.

Выходя на пристань, Санча оступилась, и Тони подхватил ее, удержав от падения на шероховатые каменные плиты, где так легко рвутся колготки. Щеки у нее горели и сильно колотилось сердце. Тони посматривал на Санчу с веселой снисходительностью.

– Ради Бога, Санча, перестань так нервничать! Это твой шанс! Не упусти его!

Санча кивнула и провела ладонями по бедрам, приглаживая юбку. В то же время она подумала, не возражают ли итальянские графы против манеры современных девушек выставлять из-под короткой юбки на всеобщее обозрение свои ноги. Возможно, ей также следовало сделать высокую прическу – мелькнула запоздалая мысль. По-скандинавски свободно ниспадающие на плечи волосы делали ее значительно моложе тех двадцати двух лет, которые она фактически уже прожила. Интересно, как выглядит этот граф? Крупный телом и важный или маленький ростом, черноволосый и вертлявый, как многие молодые люди, с которыми Санче приходилось встречаться за шесть месяцев пребывания в Венеции? Хотя, конечно, его уже нельзя причислить к молодым людям. Санче также хотелось надеяться, что граф не принадлежит к капризным или чересчур экспансивным характерам, как некоторые писатели. Разумеется, он не первый обратился к жанру исторического романа. И хотя его сочинение было признано довольно, крупным исследованием быта и нравов в Италии XIII–XV веков, это еще не означало, что оно могло стать бестселлером где-либо еще, кроме Италии. Скорее, наоборот. Санча нашла книгу очень трудной для чтения, быть может, потому, что получила ее лишь накануне в полдень, когда голова была занята предстоящим редакционным заданием. Санча провела с книгой полночи, отчаянно борясь со сном и стараясь понять содержащиеся в ней идеи. Но и в два и в три часа утра суть дантовой «Божественной комедии», написанной им в тот период, когда автору приходилось скрываться от политических противников, так и не уложилась в ее голове. Поэтому утром Санчу одолевали сомнения: достаточно ли хорошо она подготовилась, чтобы со знанием дела обсуждать с графом его книгу.

Тони попросил лодочника подождать их возвращения и взял Санчу под руку.

– Итак, милая, мы у цели, – проговорил он слегка насмешливым тоном. – Ты готова? Карандаши зачинены? Мозги функционируют как положено?

Со страдальческим видом Санча взглянула на него.

– Ах, Тони, оставь, пожалуйста! – воскликнула она. – Я и без твоих шуток ужасно волнуюсь.

– Но нет никаких причин для волнений! – заметил Тони, когда они, миновав арку главного входа, очутились на внутреннем дворе, который окружали застывшие в угрюмом молчании дворцовые стены. И там, где прежде сияли полированной красотой мозаичные плитки, теперь росли мох и сорная трава. Над всем господствовал едва уловимый запах тления, и Санча внутренне содрогнулась.

– А как нужно обращаться к графу? – внезапно спросила она, только сейчас подумав об этом.

– Ну, как тебе сказать, – пожал плечами Тони. – Едва ли есть необходимость, разговаривая с ним, всякий раз упоминать его полный титул. Мне кажется, достаточно называть его просто графом… или, возможно, синьором.

– Ты так невозмутим, – взглянула Санча на Тони. – Разве тебя не волнует тот факт, что этот человек последний представитель древнего аристократического рода?

– Ах, голубушка, не морочь себе голову, – цинично заметил Тони.