Пропустите женщину с ребенком   ::   Лобановская Ирина

Близости между Ковригиными не наблюдалось уже давно. Никакой. Ни физической, ни душевной.

Совсем недавно, летом, Кристина сделала неловкую попытку исправить положение, хотя и не надеялась на успех.

Они поехали на трех машинах, с приятелями, на ночное сидение у костра. В кои-то веки вырвались! Кристина радовалась, хохотала, заигрывала с ухмыляющимся мужем. По дороге вспомнили: ведь сегодня Иван Купала!

— А в этот день надо не только через костер прыгать, но и на берегу реки заниматься развратом! Ура, ура! — выпалила Кристина и внимательно, с удовольствием глянула на красивые ноги.

Она гордилась ими по праву. В ее довольно худой и не слишком по-женски выразительной фигурке ноги оказались наиболее удачной и решающей деталью.

Сидящий у руля Виталий отозвался деловито и твердо:

— Ну нет! Разврат отменяется.

И затем полчаса невозмутимо внушал жене и остальным, как опасно сидеть и лежать на сырой холодной траве — лето дождливое! Как просто женщине подхватить пиелонефрит и застудить придатки, а Кристина и так богатырским здоровьем не отличается. И вообще интим требует чистоты и уюта, горячей воды и тепла, а они не животные и не пейзане, чтобы предаваться страсти при свете луны и мерцании звезд…

Кристина замучилась слушать его словесные выкрутасы и махнула рукой.

Несколько лет жизни с Виталием приучили ее к несложной мысли, что он не захочет так много потерять. Много — это она, Кристина. Браки, близкие к расчетливым, довольно выживаемы.

Да он и не хотел. Просто зарвался. Хотя неизменно помнил, что за ней стоит ее папа. А Геннадий Петрович — слишком значимая фигура в истории страны, настоящая ценность государства, в котором он имеет заслуженное право на все. Когда-то именно Геннадий Петрович пошел по стопам своего научного руководителя, уже давно почившего в бозе, и ловко перенял у него, а потом мастерски усовершенствовал способ сохранения лежащего в Мавзолее Ильича. Под руководством профессора Воздвиженского, которого называли волшебником, ныне трудилась целая лаборатория, поддерживающая вождя революции в надлежащем виде для любопытствующих экскурсий и грядущих потомков. Геннадий Петрович гарантировал сохранение мумии первого коммуниста страны в течение ста лет. Таким образом, профессор воздвиг себе некий невидимый мавзолей, готовый простоять долго, целые века.

Самое смешное, что Кристина родилась двадцать второго апреля. И отец много лет шутил, что в честь его дочки каждый год вывешивают флаги. А потом флаги исчезли вместе с шуткой.

Папа… Как же любила и любит его Кристина!..

Утром он первым, раньше мамы, приходил поцеловать дочку в носик и справиться о ее самочувствии. Ощущая в полусне папин поцелуй, Кристина цеплялась за отцовскую шею, не размыкая ленивых поутру век… Папа… Всегда ласковый, всегда заботливый, всегда приходящий на помощь…

В детстве Кристина часто болела. Вообще все ее главные воспоминания о том времени были тесно связаны с кроватью. Там Кристина проводила основное время своей жизни.

Ангины, корь, скарлатина… Отит, воспаление легких, ветрянка… А еще ревмокардит, артрит и гайморит… И если бы не папа…

Иногда, просыпаясь ночами, мучаясь от боли и высокой температуры, Кристина неизменно видела отца в кресле рядом с кроватью. Он дремал, уронив голову на руки, но своего поста не покидал. Папа лечил, приводил знакомых докторов, давал лекарства и травы, делал уколы, кормил, поил чаем… И вновь преданно дежурил возле постели дочки…

Он прозвал ее подарком для хирургов. Прозвище приклеилось. Хирурги обожают худых людей, в чьих животах не нужно долго разыскивать печень или селезенку — все тут как тут, под руками.